Амурские версты - [50]
Иван Яковлевич, послушайте, как примечательно сказано, — и начинал читать;
Молодой купец присаживался на борт или опирался плечом о каюту и старался слушать, но Михаил Александрович замечал, что стихи его не трогают, и говорил:
— Вот вы послушайте далее, это же почти про меня:
Чурин говорил:
— Да, да, я понимаю, это очень чувствительно…
Когда-то, с братом Николаем, тоже восторгавшимся безвременно погибшим поэтом, они переписывали его стихи, которым не нашлось места в этой книжке. Их он, вспоминая о своих юношеских мечтах, повторял про себя. Зачем смущать дух своего компаньона! И все-таки любопытно, что бы Чурин сказал, услышав такие строки:
Написаны эти строки через пять лет после неудавшегося бунта. А может быть, тени Кондратия Рылеева, Павла Пестеля, Сергея Муравьева-Апостола, Михаила Бестужева-Рюмина и Петра Каховского, повешенных на кронверке Петропавловской крепости в черный день 13 июля, когда и с него сорвали погоны и вместе с мундиром бросили в костер, а потом над головой сломали шпагу, может быть, их святые тени вызвали у юного поэта эти стихи…
Товарищи его осуждены как государственные преступники, но их государством была Россия, а разве против нее, нет же — за нее, пытались они поднять восстание! Все его друзья, даже закованные в кандалы, любили свою Родину, верили в предначертанное ей великое будущее, радовались всему, что ведет к ее величию. И как не радоваться вот этому ее стремлению — оживить спящие вековым сном амурские просторы.
8 июля поднялся встречный ветер, к полудню он усилился, и по Амуру разгулялись волны. Баржи уже не шли одна за другой, соблюдая хотя бы относительный порядок, а разбежались по всему широкому вздыбленному валами плесу. Через сравнительно высокий борт лодки не раз переплескивали волны. А ветер усиливался и скоро стал штормовым. Надо было остановить караван, и, чтобы догнать ушедшие вперед баржи, Михаил Александрович сел вместе с гребцами за весла.
Часа через полтора передовые баржи удалось догнать, но в каком состоянии! Три из четырех сидели на мели, и все далеко от берега. Началась трудная, а из-за ветра и опасная работа. Хорошо, что посчастливилось быстро снять с мели ближайшую к берегу баржу, поставить ее на якорь в глубоком месте, а уж на нее перевозить груз с других засевших на косе судов. Освободив очередную баржу, подводили ее к той, что стояла на якоре, опять загружали и направляли к берегу. Не разобрав, в чем дело, прямо на опасную отмель шли отставшие суда. Чурин размахивал флагом, показывая им, что надо принимать левее. Но чаще всего на баржах разбирали его сигналы слишком поздно, когда уже днища скрежетали по песку.
Михаил Александрович пришел в отчаяние. Все происходившее походило на нелепый сон, в котором вытягиваешь из трясины одну ногу, а вторая в это время вязнет. Гребцы его, помогая снимать севших на мель, промокли до нитки, и Михаил Александрович приказал пристать к берегу, чтобы обсушить свою команду. Только разожгли в затишье костер, как снизу на Амуре показался черный парус. Уставшему декабристу он показался предвестником какой-то беды. Уже вечером, когда закончился этот тяжелый день, он записал в своем дневнике:
«С самого утра у меня так было грустно на душе, что я не знал, где найти место. Все люди отправились на съемку барж, несмотря на опасность, где половина команды могла утонуть, но с Амуром шутить нельзя. Он вдруг обмелеет — тогда баржи останутся на мели. И точно, многие едва не утонули в волнах, бродя по горло в воде. Показалась вдали лодка под черным парусом, и я готов был, подобно Эгею, броситься в реку в безотчетной тоске…»
Но лодка приблизилась, и Михаил Александрович с радостью узнал на ней курьера, который еще в Усть-Стрелку привез ему два письма от родных. На этот раз курьер возвращался из Усть-Зейского поста обратно в Иркутск.
Ну, как там вода? — прежде всего спросил Бестужев.
— Падает, — услышал он в ответ.
Не успели поговорить о новостях, как раздался крик:
— Человек тонет!
Михаил Александрович выскочил из каюты и увидел среди волн то погружающуюся, то всплывающую голову человека. Течение уже отнесло его в сторону от баржи, стоявшей на якоре. На барже суетились гребцы, что-то кричали на берег.
Отвязали лодку, на которой прибыл курьер, и она устремилась на помощь утопающему. Но он больше не показывался над волнами.
Скоро, после этого трагического случая, сняли с мели последнюю баржу и причалили ее, как и другие, к берегу, переждать шторм.
— Вас давно ожидают в Усть-Зее, — говорил курьер. — Но я теперь отлично представляю, как тяжело проходит плавание вашего каравана. Плавание без местных лоцманов и без карт…
— У меня есть лоцман, ходивший по Амуру два раза, — ответил Михаил Александрович. — У меня есть карта, и все-таки я плыву как слепой. Человеку, проплывшему три тысячи верст по такой капризной реке, как Амур, невозможно заметить всех мелей и отплесков, тем более, что Амур изменяет с каждой весной свое русло, а тут две сажени вправо или влево — очень много значат. А карты, данные мне от Генерального штаба, это карты, пригодные разве для приблизительной ориентировки. Сверх того, баржи, полученные от казны, — это такая гадость, для описания которой не подберешь слов. Они в себе заключают все элементы недостатков: неуклюжесть, неповоротливость, непоместительность, непрочность. И думаете, как их прозвали команды?
Увлекательная повесть-сказка для детей младшего и среднего школьного возраста о домашних животных, живущих в каждом дворе. Герои повести "Каникулы кота Егора" решают навестить кота в городе а также разгадывают тайну знакомой коровы.
Небольшая повесть для детей младшего школьного возраста о приключении кота Егора в деревне. Через забавные истории, которые происходят с котом, юный читатель знакомится с деревенской жизнью.
Сказка Николая Наволочкина про волшебную ручку из сборника «Приключения Пети Швырялкина».
Повесть-сказка для младшего и среднего школьного возраста о полуднице Акуле. Книга первая.
Название повести как будто обещает читателю сказку: «Жили-были…» Но живая, остроумная, насыщенная событиями повесть замечательного писателя Николая Наволочкина ведёт нас за собой в самый обыкновенный двор, где живут обыкновенные ребята — такие же, как в вашем дворе. А может быть, и не совсем такие же. Мальчишки и девчонки дружат, ссорятся и мирятся, собирают металлолом, переживают из-за оценок и даже… выслеживают шпиона! Полные жизни и движения графические иллюстрации Владимира Гальдяева органично дополняют текст, позволяют по-новому увидеть и понять больших и маленьких героев повести и их переживания.
Сказочная новогодняя история про Петю Башмачкова, Машу, Наташу, Вову и Наймуку, про доброго филина Светофора, Деда-Мороза и Кудыкины горы.
Огромное войско под предводительством великого князя Литовского вторгается в Московскую землю. «Мор, глад, чума, война!» – гудит набат. Волею судеб воины и родичи, Пересвет и Ослябя оказываются во враждующих армиях.Дмитрий Донской и Сергий Радонежский, хитроумный Ольгерд и темник Мамай – герои романа, описывающего яркий по накалу страстей и напряженности духовной жизни период русской истории.
Софья Макарова (1834–1887) — русская писательница и педагог, автор нескольких исторических повестей и около тридцати сборников рассказов для детей. Ее роман «Грозная туча» (1886) последний раз был издан в Санкт-Петербурге в 1912 году (7-е издание) к 100-летию Бородинской битвы.Роман посвящен судьбоносным событиям и тяжелым испытаниям, выпавшим на долю России в 1812 году, когда грозной тучей нависла над Отечеством армия Наполеона. Оригинально задуманная и изящно воплощенная автором в образы система героев позволяет читателю взглянуть на ту далекую войну с двух сторон — французской и русской.
«Пусть ведает Русь правду мою и грех мой… Пусть осудит – и пусть простит! Отныне, собрав все силы, до последнего издыхания буду крепко и грозно держать я царство в своей руке!» Так поклялся государь Московский Иван Васильевич в «год 7071-й от Сотворения мира».В романе Валерия Полуйко с большой достоверностью и силой отображены важные события русской истории рубежа 1562/63 года – участие в Ливонской войне, борьба за выход к Балтийскому морю и превращение Великого княжества Московского в мощную европейскую державу.
После романа «Кочубей» Аркадий Первенцев под влиянием творческого опыта Михаила Шолохова обратился к масштабным событиям Гражданской войны на Кубани. В предвоенные годы он работал над большим романом «Над Кубанью», в трех книгах.Роман «Над Кубанью» посвящён теме становления Советской власти на юге России, на Кубани и Дону. В нем отражена борьба малоимущих казаков и трудящейся бедноты против врагов революции, белогвардейщины и интервенции.Автор прослеживает судьбы многих людей, судьбы противоречивые, сложные, драматические.
Таинственный и поворотный четырнадцатый век…Между Англией и Францией завязывается династическая война, которой предстоит стать самой долгой в истории — столетней. Народные восстания — Жакерия и движение «чомпи» — потрясают основы феодального уклада. Ширящееся антипапское движение подтачивает вековые устои католицизма. Таков исторический фон книги Еремея Парнова «Под ливнем багряным», в центре которой образ Уота Тайлера, вождя английского народа, восставшего против феодального миропорядка. «Когда Адам копал землю, а Ева пряла, кто был дворянином?» — паролем свободы звучит лозунг повстанцев.Имя Е.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Роман «Долгая нива», повесть «Амба» и рассказ «Это кричали чайки» составили книгу прозы Михаила Горбунова. Действие романа развертывается на Украине и охватывает время от предвоенных до первых военных лет; в повести и рассказе поставлены проблемы, в какой мере минувшая война определяет жизненные позиции сегодняшнего поколения советских людей.Живая связь прошлого и настоящего — характерная особенность прозы М. Горбунова.
В книгу включены романы П. П. Петрова, известного советского писателя, «Шайтан-поле», «Борель» и повесть «Крутые перевалы».