Амурские ребята - [30]

Но слепец крепко вцепился в плечо, — уйти было невозможно.

Когда служба в церкви закончилась и снова зазвонили в колокола, богомольцы стали расходиться. Глашиному слепцу опять перепало немало мелочи. Последним из церкви вышел поп. Он перекрестил нищих широким рукавом рясы, похожим на крыло, и сказал:

— Бог подаст.

Потом пошел по улице.

— Домой веди, — сказал Глаше слепец.

Глаша повела его. Они прошли несколько улиц. В переулке, у дома, где когда-то Павка и Глаша встретили офицера, похожего на Никашку, стояли часовые. Дверь растворилась, и часовые пропустили человека, заросшего густой рыжей бородой. Лицо человека показалось Глаше знакомым. Но где она видела этого человека, она вспомнить не могла.

Они пошли дальше и вскоре были дома, в сарае. Мальвина стирала грязным полотенцем свою страшную язву. Старуха варила картошку. Слепец снял бороду и куда-то ушел. Катерина с мальчишкой о чем-то шептались, показывая на Глашу.

Глаша совсем промерзла в своих отрепьях и теперь дрожала. Зуб у нее не попадал на зуб.

— Надень, — сказала Мальвина и протянула Глашин бушлатик.

Глаша надела свой бушлат и быстро согрелась. Слепец вернулся пошатываясь, Глаша разглядела его. Это был чахоточный парень с совсем молодым лицом и румяными щеками. Глаза у него были здоровые, но мутные.

— Опять напился? — спросила старуха. — Садись картошку есть.

Все сели за стол и молча, обжигаясь, стали есть горячую картошку.

— Ешь, Глашенька, ешь досыта, — ласково сказала старуха и положила перед девочкой столько картошки, что Глаша подумала: всего никогда не съесть!

Бывший слепец засмеялся бессмысленным, пьяным смехом.

— Пропивай, пропивай, ирод, — забурчала старуха. — Счастье привалило, счастье пропьешь!

Катерина и мальчишка смотрели на слепца завистливыми глазами. И только Мальвина, ни на кого не глядя, ела, ела и ела.

После обеда Глаша вздумала было выйти из сарая, но старуха резко окликнула ее:

— Ты куда?

— Пройтись.

— Нельзя.

Глаша поняла, что ее не выпустят. Пьяный слепец подошел к ней и, глядя ей прямо в глаза, прошипел:

— Попробуй только...

Глаза у него были такие страшные, что Глаша невольно отшатнулась.

«Все равно убегу», подумала она.

Но убежать ей не удалось ни завтра, ни через неделю.

* * *

Павка каждый день искал Глашу. Он ходил по базару, заглядывал на пристань, расспрашивал торговок и сторожей. Никто не видел девочку, она словно сквозь землю провалилась. Каждый день Павка торговал газетами. Каждый вечер мальчики собирались в старом, пустом рыбном складе, и Исайка отбирал все деньги, кормил протухлой колбасой и соленой кетой. Мальчики его ненавидели, но боялись.

Однажды утром, когда Павка собрался уходить из дома, кто-то постучал в калитку. Варя строго-настрого приказала Павке никогда никому не отпирать дверь, но Варя замешкалась, и Павка спросил:

— Кто там?

— Тяжело больной к профессору, — ответил мужской голос из-за калитки.

— Он спит, — сказал Павка.

— У больного оспа. Больной волнуется, — сказал тот же голос из-за калитки.

Вот оно! Пароль! Человек говорит настоящий пароль, и Павка должен его пустить...

Когда он отпирал калитку, сердце его так стучало, что готово было выскочить наружу.

Крестьянин в мохнатой собачьей шапке, в бараньем тулупе и в таких больших валенках, что, казалось, в каждый валенок можно уместить по три ноги, стоял за калиткой. Позади стоял воз, в который была впряжена бойкая рыжая лошаденка. Вокруг черных ноздрей лошаденки вилось облако горячего пара. На возу возвышалась целая гора сухих, хрупких дров.

— Павка! — сказал тихо крестьянин.

— Васька Шагай! — выдохнул Павка.

Крестьянин приложил к губам палец. С крыльца, накинув на голову коричневый платок, уже сбегала Варя.

— Кто там? Чего надо? — спрашивала она.

— Дровец привез, — ответил крестьянин, — отличных дровец, из тайги... Иль не признала? — спросил он насмешливо.

— Признала. Заезжай, — сказала Варя и отперла ворота. Шагай въехал во двор и стал сбрасывать дрова.

— Павка, иди, куда тебе надо, — сказала Варя Павке. — Деньги получить зайдете на кухню. Хозяин еще не вставши, — сказала она равнодушным голосом Шагаю и поднялась на крыльцо. Шагай подмигнул Павке, усмехнулся и, сбросив с воза последнее полено, пошел за Варей в дом.

Павка с сожалением вышел на улицу. Ему так хотелось послушать, что расскажет Шагай! А Шагай, войдя в теплую кухню, скинул лохматую собачью шапку.

— Ну, Васек, — сказала Варя, — как добрался?

Она притворила дверь в комнаты и прислушалась, не встал ли профессор.

— Добрался — лучше не надо, — весело ответил бывший кок с «Грозы». — Японцы несколько раз останавливали. Подойдут, поглядят, понюхают — дрова как дрова. Ну, ходи-ходи дальше. А как у тебя?

Варя стала говорить почти шопотом:

— Принесли бинтов, иоду, газет... Все заберешь в тайгу. Во вторник еще приезжай.

— Твой-то хозяин скоро уйдет? Надо забирать товар да и к дому.

— Ты что ж? Среди бела дня в тайгу поедешь? — удивилась Варя. За окном было совсем светло. За Амуром на небо выползало большое красное солнце.

— Среди бела дня лучше, — весело сказал Василий. — Ночью всякий прицепится, а днем — кому что в голову придет?

— Ох, и отчаянный ты, Васька! — восхищенно сказала Варя.