Амулет на Его счастье - [63]

Олар заходил дважды ко мне за это время. Расспрашивал о самочувствии и пожеланиях. Но самого главного моего пожелания — вернуться к Ладеру, он естественно удовлетворить не мог. Уж чего я ему только не сулила: богатств, влияния, поддержки со стороны Кроина (не знаю, пошел бы мой милый декан на такое ради меня на самом деле…), но флибустьер оказался неподкупным.

— Князь славится любовью к женскому полу, — «успокаивал» меня пират. — Так что вам опасаться нечего, он не сделает такой красивой девушке ничего плохого.

Ничего хорошего, по всей видимости, он тоже не сделает. Загонит в гарем… Блин, а это как вообще? Как у Султанов на Земле в пятнадцатом веке? И будет любимая жена и наложницы, интригующие между собой за место в постели мужика? Тьфу! Ничего более унизительного я для своей жизни и представить не могла!

А если он полезет ко мне??? Я же близости с Ладером боялась, хотя и испытываю к нему чувства, а тут совершенно посторонний, нелюбимый, ужасный… и как потом после этого я буду смотреть в глаза своему мужу, пусть и фиктивному?! Ведь это же измена! Простит ли Ладер мне её? Я не знаю… Вот так и сидела, оттирая слезы, пока не грянул… залп.

Тут же подбежала к круглому за решеткой окну-иллюминатору. «Ба-бах» повторился. Крутила головой в разные стороны, пытаясь разглядеть источник шума, и тут меня подбросило и больно ударило головой о деревянную обшивку каюты.

«Нас обстреливают! Не удивительно!» — тут же прояснилось в голове. «Судно-то пиратское. И они посмели умыкнуть жену самого Кроина, меня то бишь, прямо посреди белой, простите темной ночи.»

Если Зубастик остался жив и выпутался из сетей, то он наверняка смог объяснить Ладеру, что же произошло на самом деле. Хочется очень верить и надеяться, что это муж, во главе с полицией или… да хоть с кем, прибыл меня спасти.

Но сколько бы я не вертела головой и не потирала ушибленное место, разглядеть хоть что-либо не представлялось возможным. Обзор у окошка был до скудного минимален. Зато в душе посилилась надежда, что вот-вот спасут и не попаду как кур во щи, наложницей к вражескому султану.

Еще один залп и до меня дошло, что если не схвачусь за что-то, что сможет меня удержать — умру прямо здесь от сотрясения мозга. Корабль трясло и лихорадило, пол так и уходил из-под ног, норовя поменяться местами с потолком. Все мало-мальски расставленные в каюте вещи давно повалились на пол, и хоть были видимо, выполнены из не разбиваемого материала, но пошли трещинами и сколами.

Кое-как доползла до прикрученной огромными болтами чугунной ножки кровати и вцепилась в нее взмокшими от страха, трясущимися ладонями. Ладер не стал бы так стрелять, зная, что на борту находится его жена. Если только… если только он не решил стать вдовцом в ближайшее время.

Говорят, во время опасности вся жизнь проносится перед глазами. Вот и мне вспомнились мама с папой, братья и сестры, побои Дэна, его короткие миги доброжелательности, но и конечно же, мужчина всей моей жизни, декан, куратор и по совместительству мой муж, Ладер Кроин. С его именем на устах, с его образом перед зажмуренными от страха глазами я и приняла столкновение корабля с твердой поверхностью, что-то тяжелое навалилось на меня, растворяя все страхи, волнения и боль в приятной тихой темноте беспамятства.

Глава 28

Очнулась я от ощущения скованного в непривычном положении тела. Твердокаменные доски тут же впились в задеревеневшую спину и я застонала от неприятного чувства. Босые ноги щекотнуло что-то ворсистое и тут же исчезло.

— Чего стенаешь? — проскрипело справа, а следом перед глазами появился крючковатый нос, блеклый серый глаз и торчащий вперед зуб.

Боже, где же это я? Почему так темно и только тускло пылает факел вдали за решеткой… За решеткой?! От неожиданности я попыталась подскочить, но тут же цепи, сковавшие мои запястья натянулись, и спружинили меня обратно, больно ударив о доски.

— Да что ж ты дёргаешься, горемычная? — вновь проскрипело «чудное видение». — Так и убиться можно! А тут лучше не подыхать — подымут твое умертвие, да кладбища рыхлить пошлют.

Боже, какие кладбища, какие умертвия… о чем эта бабушка?

— Я смотрю ты и так вся поломанная, побитая. Стражники тебя дубинкой оприходовали?

— Нет… — вырывается сиплый голос из горла. — С корабля упала…

— С пиратского что-ли? — почему-то опускает голос до глухого шепота «милая старушка»

— Да…

— ШпиЁнка штоль? — насторожилась бабка.

— Нет… похитили меня. А где мы? Почему я закована?

— А мне почем знать? — пожала костлявыми плечами местная пенсионерка, — Вот и спрашиваю, потому как интересно! Молодая вроде, шибко на физию симпотишная. Таких, сюда не спускают — господа дознаватели сразу к себе определяют.

— К-куда определяют?

— А кто куда! — скабрезно усмехнулась сокамерница, — Кто в койку тащит, а кто прямо на столе приходует…

Фу, ну и мерзость!

— Мы еще в Изорской Империи?

— В ней самой, Безумие ее дери, в самой отвратительной ее части — Приграничье.

Ее слова о Безумии тут же высветили из глубин памяти Кроина, ведь это его любимое выражение. А еще насторожило Приграничье. Ведь именно сюда стремился муж. И почему кто-то подбил корабль, а теперь я тут, закованная в темнице, хотя по идее меня должны «приходовать»?! В чем же меня обвиняют, что даже дознаватели решили не связываться со мной?!