Амулет мертвых - [8]

– Я, наверно, с Аней буду, – сказала Оксана, она была уверена в том, что та нашла им место.

Патрик заулыбался. Сирена захохотала.

– Не вижу ничего смешного, – сказала Оксана.

– О, конечно, – сказал Патрик, – мне, наверно, тоже смешно не было бы, – с этими словами его улыбка стала ухмылкой. – Да только у них у каждого по своему спальнику, спят под открытым небом. А если дождь, ночуют у меня. Скорее всего, они ночью пойдут на гору.

– Да? Как интересно, а Лиза? – спросила Оксана.

– Лиза всегда ночует в своей палатке, – с каким-то отвращением в голосе сказала Сирена. – И обычно одна, – с широкой улыбкой добавила она.

– А почему? – Оксане стало любопытно.

– Не знаю, – отвечала Сирена, – наверно, любит одиночество.

Патрик шел по тропе и, кажется, не замечал их разговора, хотя с таким улыбающимся и отстраненным видом, что мог бы и дороги не замечать.

– А вы здесь часто бываете? – спросил Оксана.

– Раз в год, – ответил Патрик и добавил, – в принципе мы уже пришли.

И правда, они вышли на большую поляну, на которой уже стоял лагерь, посреди которого над костром что-то готовилось в котелках и на вертелах. На первый взгляд Оксана насчитала семь палаток. Людей было много, женщины и девушки в большинстве своём были у костра, готовя еду. Мужчины ходили туда-сюда: приносили дрова, воду. Что-то сооружали на берегу небольшого озера, на противоположной стороне поляны от тропы, по которой они вошли в лагерь. Несколько женщин играли с маленькими детьми в сторонке. «Будут семейные пары», – вспомнила Оксана реплику подруги.

– Откуда столько народа? – спросила Оксана. – Нас же совсем чуть-чуть ехало.

– Часть приехала утром, большинство приехало ещё вчера, – ответил Патрик. – Здесь всегда много работы по подготовке к празднику… привет, Тиль! – прервался Патрик на приветствие к какому-то волосатому жилистому парню в джинсах и голым торсом, нёсшему большую охапку веток. На этом приветствия только начались, и Патрику стало не до продолжения повествования. «Неужто он знает тут всех?» – удивлялась Оксана, наблюдая, как люди в лагере его приветствуют и по-дружески обнимают. От Патрика не сильно отставала и Сирена. На некоторых она просто вешалась с криками счастья, что никак не вязалось с её мрачным образом.

Оксана почувствовала себя лишней на этой поляне. Все что-то делали и все всех знали, а она не знала никого. И стояла посреди лагеря так, как будто была на поляне одна. «И все-таки это секта», – сказала она себе. Такого количества мужчин с волосами, длиннее каре, и девушек в платьях и юбках она никогда не видела. На многих рубахах и сарафанах она увидела нашитую красную свастику, причудливо вплетённую в узоры. «Да. Еще и скинхеды, – констатировала с ужасом Оксана. Надо срочно найти Аню, – думала она, оглядываясь, – и предупредить её». Она стала озираться вокруг, ища подругу. Аня уже махала ей из-за стола, сооруженного неподалёку от костра. Оксана направилась прямиком к ней, рядом сидели близнецы.

– О, наконец-то мы тебя дождались! – воскликнул Алекс, когда Оксана подошла к столу.

– Могли бы и у реки меня подождать, – сказала Оксана.

– Да ладно тебе, не обижайся, – попытался успокоить её Димас, – мы тут тебе миску супа с курицей приберегли, ты ведь наверняка голодная.

– Прям сама любезность, – с вызовом сказала Оксана и добавила: – Аня, ты можешь со мной прогуляться?

– Да, могу, – сказала Аня, вставая.

– О, вы нас покидаете? – спросил Димас.

– Они недолго, – за девушек ответил Алекс.

И Оксана с Аней пошли в лес вдоль берега озера, оказалось, что на поляну вела дорога, о чем свидетельствовали два припаркованных в сторонке внедорожника. Когда они отошли довольно далеко от лагеря, так, чтоб Оксана могла не беспокоиться, она спросила у Ани напрямую:

– Они что, скинхеды?

– Кто? – очень удивлённо спросила Аня.

– Они, – ответила Оксана, мотнув головой в сторону лагеря.

– Это с чего ты взяла? – с ещё большим недоумением спросила подруга.

– Как? Ты разве не видишь? Они празднуют, ПРАЗДНУЮТ день памяти и скорби! – вдруг начала выкладывать всё свои наблюдения Оксана. – На нас Гитлер напал в эту ночь. Они это делают как-то странно, вдали от людей, и у них тут повсюду свастики.

– Свастики? – переспросила Аня. – Вроде вот этой?

Она указала на поляну. Напротив лагеря, недалеко от воды, устанавливали шест с большим красным стягом, а на нем золотыми нитками была вышита свастика, но она не заканчивалась, как у обычных фашистов, после поворота лучей. Каждый луч превращался в свастику и оттого производил ещё более мрачное впечатление.

– Да, это она, – сказала Оксана.

А подружка засмеялась, вот же дурёха, ей серьёзные вещи говоришь, что, мол, мы в опасности, а она в смех. «Может, у неё истерика?» – подумала Оксана и решила встряхнуть Аню. Она взяла свою безумицу за плечи и встряхнула со словами:

– Ты чего, дура, ржёшь, ты не понимаешь, во что ты нас втянула?!

– Я, ха-ха-ха, понимаю, – давясь смехом, произнесла сумасшедшая. – А ты, ха-ха-ха, нет, ха-ха, эта свастика называется коловрат, ха-ха-ха, славянский символ солнца, ха-ха, и это народные узоры, на рубахах. Ух, ничего себе, ты где живёшь-то? Я думала, ты знаешь.