Амулет - [2]

Наконец вес мешка достиг того предела, который Бадал мог осилить. Он встал, чтобы идти. Но тут что-то привлекло его внимание: расхититель гробниц повернул голову и уставился на мертвое тело.

На иссохшей костлявой груди лежал золотой амулет в виде драконьей головы, а сбоку – узкий кинжал с изогнутым клинком. Его рукоятка, усыпанная драгоценностями, была выполнена в форме такой же драконьей головы. Занятные вещицы как будто звали Бадала, умоляя его прикоснуться к ним и взять их с собой.

Вскинув мешок на спину, Бадал направился было к постаменту, чтобы получше разглядеть заинтересовавшие его предметы. Но, как только его ноги ступили на гравировку, покрывавшую пол, он остановился. Бадалу почудился какой-то непонятный звук, похожий на вздох облегчения – словно то, чего так долго ждали, наконец случилось.

Несколько секунд археолог стоял неподвижно, напряженно вслушиваясь в тишину, но до его ушей не доносилось больше ни звука. Тогда Бадал вплотную подошел к хрупкому мумифицированному трупу, протянул вперед руку и сорвал с тонкой кожистой шеи драконью голову, схватил лежавший рядом кинжал и покинул камеру. Как только он исчез в узком проходе, темная тень отделилась от стены и последовала за ним.

Когда Бадал достиг потайной двери, она все еще была открыта. Расхититель гробниц поставил мешок на пол, чтобы посмотреть, как устроена дверца. Ему очень хотелось вернуться сюда еще раз, но для этого нужно было убедиться, что он сумеет закрыть ее так, чтобы она оставалась незамеченной до его прихода.

Занятый работой, Бадал внезапно почувствовал за спиной какое-то движение и резко оглянулся, недоумевая, что бы это могло быть. В следующее мгновение его лицо исказилось гримасой ужаса, он пулей вылетел из узкого коридора и стал судорожно дергать дверцу, силясь ее захлопнуть. Потом Бадал начал пятиться назад, донельзя выпучив глаза и беззвучно шевеля губами.

Некоторое время ничего не происходило, но потом вдруг из еле приметного отверстия между камнями начал просачиваться некий осязаемый сумрак, или тень, или струйка черного дыма, которая постепенно стала сгущаться, приобретая столь устрашающий вид и ужасающую форму, что Бадал просто не мог на это смотреть…

Он зажмурил глаза и попятился, отступая до тех пор, пока не уперся в стену. Дальше идти было некуда. Бадал простоял так, вжавшись в древние камни и зажмурив глаза, казалось, целую вечность. Потом он почувствовал легчайшее прикосновение к шее, и столь мерзкий, отвратительный и зловонный запах наполнил его ноздри, что его чуть не вырвало.

Бадал открыл глаза, и из его горла вырвался нечеловеческий вопль.

Крик был таким пронзительным, что разбудил всю экспедицию.

Солдаты и археологи повыскакивали из палаток и, спотыкаясь, метались по лагерю в поисках источника шума. В конце концов Бадала обнаружили в заблокированном коридоре. Рядом с ним никого не было. Он лежал, скрючившись, с плотно зажмуренными глазами и конвульсивно перекошенным ртом. В руке Бадала были зажаты два предмета, вероятно, найденные в гробнице: древний амулет в форме головы скалящего в усмешке зубы орка и тонкий кинжал с изогнутым лезвием.

Археолог был мертв.

Сначала все подумали, что Бадал застал на месте преступления какого-нибудь грабителя, который и порешил его. Но потом, когда нашли оседланную лошадь и запас провизии на несколько дней пути, поняли, что он сам задумал недоброе. Но что явилось причиной смерти, оставалось загадкой. Никаких следов насилия на трупе погибшего не обнаружили.

Марден, командир отряда охраны, приказал солдатам смотреть в оба и у входа в подземный коридор поставил трех часовых. Археологи, тихо переговариваясь, разбрелись по палаткам. Когда все разошлись, Марден присел на корточки перед трупом и осторожно вытащил из зажатого кулака покойного амулет в форме головы орка.

Он будет жалеть об этом весь остаток своей короткой жизни.

Глава первая

Смерть застала Дариана врасплох.

Фактически его можно было бы сбить с ног одним взмахом пера. Но оркский воин сражался тяжелым ручным топором. Острое, как бритва, лезвие раскроило шлем Дариана, словно он был из картона, и вонзилось в череп, уложив его обладателя наповал.

Еще мгновение назад это тело было подобно хорошо отлаженному механизму, который легко и непринужденно двигался в привычной обстановке рукопашного боя, а теперь вдруг оно превратилось в бессмысленную груду теплого мяса, драматически рухнувшего на землю…

Но справедливости ради следует сказать, что сражение с самого начала приняло неожиданный поворот. Кухбадорская армия вышла в то утро из Кумаса, собираясь играючи расправиться с несколькими сотнями наглых оркских налетчиков, спустившихся с Ирридских гор. Однако армия столкнулась с хорошо организованным войском, которое состояло из отлично подготовленных солдат численностью не менее двух тысяч.

Дариан растерянно парил над собственным телом и решительно ничего не понимал. Его положение и впрямь было дурацким. Всю свою сознательную жизнь он считал себя воинствующим атеистом и весело подшучивал над теми, кто верил в загробную жизнь. И вот теперь он был мертвый – и в то же время не мертвый.