Как я ругала себя за наивность во время рейса. Было не трудно, а очень трудно выполнять работу юнги. Наивная я думала что будет также легко как во время рейсов с отцом.
Сначала я неплохо справлялась, но потом усталость стала накапливаться мозоли на руках болели все больше и больше. Я ходила по шхуне как в тумане, постоянно хотелось есть и спать. Как мне известно, передняя часть палубы около бушприта называется баком; непосредственно под ним находится кубрик - помещение для матросов, отделенное переборкой от трюма. Расположенное в носовой части корабля, это помещение имеет треугольную форму и обычно оборудовано грубо сколоченными двухъярусными койками. Однако даже этих убогих кроватей не хватало на всех и многие пользовались подвесными койками. Мне удалось разыскать свободную у самой двери, сшитая из обрезков старых парусов, она постоянно раскачивалась и ударялась о борт, что спать в ней доставляло очень мало удовольствия. Общим видом кубрик напоминал темницу, и там было исключительно грязно. Прежде всего от палубы до палубы он имел меньше пяти футов, и даже в это пространство вторгались две толстые поперечные балки, скреплявшие корпус судна, и матросские сундуки, через которые по необходимости приходилось переползать, если матросы перемещались по кубрику. Но больше всего меня доставала вонь десятка немытых тел и крысиного помёта. Первый раз увидев крысу я чуть не сошла с ума. Посредине проходили две квадратные деревянные колонны, называемые у кораблестроителей бушпритными битенгами. Они отстояли друг от друга примерно на фут, а между ними, подвешенный к ржавой цепи, покачивался фонарь, горевший день и ночь и постоянно отбрасывавший темные тени. Ниже между битенгами был устроен шкаф, или матросская кладовая, которая содержалась в чудовищном беспорядке и время от времени требовала основательной чистки и окуривания. Я получила указания от боцмана навести в кладовой порядок. Только я открыла створку шкафа как от туда выпрыгнуло какое то чудовище. От испуга я дернулась назад и упала на задницу. Хотела уже завизжать как и любая девчонка на моем месте, но в это время мне в голову прилетел тяжелый ботинок и вместо крика только захрипела.
Раздались крики и матросы бросились ловить крысу. Как мне потом объяснили крысы это отличное пополнение мясного рациона матросов корабля. После месяца полуголодного существования на корабле я была вынуждена с ними согласится.
Мне удалось подружится с коком, мистером Мораем. Этот старик с огненно рыжими волосами и деревянной ногой оказался шотландцем и тепло отнёсся ко мне с самого начала рейса. У него был открытый, решительный, веселый взгляд, в светло-серых глазах, придавая им живость и выразительность. Казалось внутри глаз горел беспечно-дерзкий огонек, говоривший об отваге их обладателя. Он готовил пишу не только для матросов но и для капитана с джентльменами. Мне часто приходилось работать на камбузе и старик всегда меня подкармливал тем что оставалось от офицерского обеда. А когда эти два урода из Лондона стали ко мне приставать заступился за меня. Также он пожаловался капитану на них и попросил разрешения для меня ночевать на камбузе. Я уже потеряла счет дням когда ко мне подошел мистер Морай.
- Через пару дней Барбадос. Отдохнем немного, а там и до Ямайки недалеко.- сообщил он мне.
Я чуть не расплакалась, неужели скоро мои мучения закончатся и я увижу брата? Украдкой смахнула слезу. Ведь юнги не плачут.
