Амирспасалар. Книга II - [60]

Охотно подписали договор французские феодалы и сам маркиз Бонифаций. А в ожидании приступа Дандоло предложил главарям крестоносцев совершить увеселительную прогулку на его адмиральской галере по Мраморному морю.

В эти тревожные дни к одному из причалов бухты Золотой Рог подошла большая галера. По сходням на берег медленно сошел высокий воин в богатом панцире и серебряном шлеме, с красным плащом на плечах и большим мечом на боку. За ним следовали оруженосцы и вооруженная охрана. Царь Левон II вполне резонно был обеспокоен нарастающим конфликтом между крестоносцами и слабеющей Византией. Кто одолеет — кир Алексей Дука или дерзкие франги? Обстановку в Константинополе и должен был выяснить гундстабль Абелхариб, синьор Гуда, командующий войсками и один из крупнейших феодалов Киликийского армянского государства.

Возведя в торжественной обстановке на трапезунтский престол Алексея Комнина, амирспасалар продолжил поход, выбрасывая вперед подвижные кипчакские разъезды. Захарий двигался в авангарде вместе с пылким царевичем Давидом. Конные полки Аспаанидзе вели на побережье небольшие бои с византийскими гарнизонами и дружинами местных князьков. Лишь потомок воинственного таронца Феодор Гавра оказал ожесточенное сопротивление в Самсуне. Комнины без труда занимали город за городом — Самсун, Синоп, Амастриду. После утомительного похода по гористой местности грузинская конница достигла античной колонии Гераклеи, а в начале апреля сюда прибыл сам амирспасалар. От беженцев он узнал, что крестоносцы приплыли на венецианских галерах в Константинополь, прорвались в бухту Золотой Рог и посадили было на престол царевича Алексея Ангела. Но народ восстал. Алексей IV задушен в тюрьме, и сейчас на троне Алексей Дука, который деятельно готовится к обороне столицы от непрошеных гостей.

— А это значит, что предстоит новый приступ Константинополя, — заключил Захарий, обращаясь к молодому Комнину.

— Какой ужас… — прошептал Давид и, умоляюще подняв глаза на амирспасалара, воскликнул: — О, великий доместик, как я хотел бы хоть издали взглянуть на стены города моих предков!

Захарий любил смелость, особенно у юношей. Ласково поглядев на Давида, который храбро вел себя во время похода, он молвил:

— Что ж, мой царевич, попытаемся пробраться к Босфору, хоть и опасной может оказаться наша прогулка!

В назначенный день на огромной адмиральской галере собралось избранное общество. В числе гостей оказался и гундстабль Абелхариб — Энрико Дандоло был осведомлен о переговорах Папской курии с Левоном Киликийским и принял с почетом королевского представителя. В полдень галера снялась с якоря.

От Гераклеи до Мраморного моря считалось два конных перехода. На рассвете следующего дня амирспасалар Захарий с царевичем Давидом и неизменным Ростомом двинулись в путь. Их сопровождал отборный конвой из анийских панцирников и аланов охраны Вышгорода, на отменных скакунах. Шли тропотой — волчьим ходом о двуконь. Заночевали в селении на половине пути. К концу следующего дня перед всадниками блеснула синяя гладь моря. В четырехстах шагах от берега недвижно стояла большая галера. На ее палубе находилось множество людей, блестело оружие. Ростом, обладавший исключительным зрением, вгляделся и заявил:

— На галере не менее двухсот вооруженных людей. Катапульт и баллист не имеется.

— Стало быть, могут стрелять лишь из обыкновенных луков, — спокойно сказал Захарий и, тронув коленом коня, шагом направился к морю. Царевич Давид, Ростом и всадники конвоя последовали за ним.

Подъехав к самой линии прибоя, амирспасалар остановил коня и с улыбкой обратился к царевичу:

— Жаль, в море вода соленая, мы не сможем напоить коней! А дальше, пожалуй, и не придется ехать. С галеры нас уже увидели и если сами не атакуют, то вызовут навстречу конницу из Константинополя.

На галере и впрямь заметили конную группу. Бонифаций обратился к слепому дожу:

— Монсеньор Энрико, на берегу вооруженные всадники, примерно сотня латников. Но то не греки, у них иное вооружение…

Сообщение вызвало интерес, и Дандоло приказал шкиперу подойти ближе к берегу. Конный отряд продолжал стоять на месте. Лишь когда судно приблизилось на расстояние ближнего полета стрелы, конница стала медленно отходить на высокий холм, развернув голубое знамя с золотым львом. Бонифаций и французские князья залюбовались грозным видом латников, впереди которых ехал всадник гигантского роста в богатом золоченом доспехе и в шлеме с белым пером.

— Я еще не видел этакого великана на наших рыцарских состязаниях — воскликнул храбрый Блуа.

— Да, весь отряд как на подбор. Почище королевских драбантов! — с завистью сказал Балдуин, граф Фландрский.

— Но кто они? — нетерпеливо спросил слепец.

Вдруг над морем раздался звучный голос гундстабля:

— Армянская конница у Босфора, сиры!

Всех присутствующих поразило необычайное волнение знатного гостя из Киликии. Не стыдясь текущих по лицу слез, неотрывно глядел суровый воин на гордых всадников, едущих под родным знаменем далекой Армении…

Глава IX. ПАДЕНИЕ КОНСТАНТИНОПОЛЯ

Шумно в день Пасхи на улицах Галаты, уже целый год занятой крестоносцами. Радуются светлому празднику христовы воины, пьют в долг в кабаках предместья, предвкушая богатую добычу. В таверне близ церкви Св. Петра особенно весело за большим столом, залитым вином и пивом. Здесь восседает каноник Гюнтер из Парижа. Капеллан отряда Блуа пьян. Развалившись на широкой скамье и выставив толстое брюхо, он горланил песню: