Амирспасалар. Книга II - [57]

Сын Тиграна-оружейника Волт с детства не вылезал из отцовской кузницы, донимая работников дотошными расспросами. Возмужав, он быстро овладел кузнечным ремеслом и к двадцати пяти годам, сдав пробу, получил звание мастера-оружейника. Злые языки утверждали, что богатый отец немало потратился для получения Болтом почетного звания, но то была сущая клевета. Молодой оружейник не только превзошел отца в сложном деле, но, не довольствуясь изготовлением по старым образцам, стал искать новые пути в производстве более совершенных изделий. У зодчего Джундика, который некогда работал в мастерских и арсеналах Константинополя и Дамаска и который был не только искусным зодчим, но и хорошим инженером, Болт многому научился. Джундик обучал молодого мастера черчению и рассказывал о производстве оружия и других изделий. С недавнего времени Болт перестал спать и все ночи напролет (к вящему удивлению домочадцев) что-то мастерил в своей каморке. Наконец в одно утро, прихватив несколько пергаментных свитков и завернув в платок какую-то вещь, Болт решительно двинулся в Вышгород.

Дворцовый комендант был большим приятелем семьи Тиграна и встретил оружейника веселым возгласом:

— Добрый день, Болт! С чем пришел? Не кувшин ли старого кахетинского завернул в платок, чтобы попотчевать дядю Ростома?

— Дядя Ростом, умоляю тебя, не смейся, — прошептал Болт, разворачивая ткань.

— Что это у тебя за игрушка, Болт? — удивился пятисотник.

— Не игрушка, а образец большого лука на колесах, который может метать каменные ядра или тяжелые дротики на две тысячи шагов! — объявил Болт, выкладывая на стол модель и чертежи.

— Гм! Откуда ты можешь знать это, парень? Шутка ли сказать: две тысячи шагов! Ни один лучник дальше пятисот шагов не посылал еще свою стрелу.

— Помоги мне изготовить лук, дядя! Зодчий Джундик видел сию вещь и весьма одобрил, — взмолился Болт.

Так уверенно смотрели глаза молодого мастера, что Ростом сдался:

— Хорошо, я покажу твою игрушку государю. Посмотрим, что он скажет!

Прошло два дня. Ранним утром конный стражник подъехал к дому оружейника Тиграна и зычно выкрикнул:

— Эй, люди! Кто здесь Болт-кузнец?

Волт выскочил из мастерской, взъерошенный, с клещами в руках.

— Это ты тот кузнец? Живо собирайся, тебя требует шаханшах!

Глава VII. ТРАПЕЗУНТСКИЙ ПОХОД

Конница не смогла выступить к Трапезунту в намеченный срок. Всю зиму амирспасалар со своими помощниками проверял состояние войск и пришел к убеждению, что для борьбы с многочисленными закаленными таборами румского султана их готовность недостаточна: мало было оружия и скакунов не хватало, хотя староватый князь Григор и другие коневоды Арцаха слали косяк за косяком. Малыми оказались и запасы зерна, муки и сена на складах. Посоветовались правители и приняли решение отложить поход на Трапезунт.

В начале апреля 1203 года тридцать тысяч крестоносцев отплыли из разоренной Зары к острову Корфу. Вскоре туда прибыл и царевич Алексей Ангел. Подписав заранее подготовленный договор, он стал раздавать денежные обязательства вождям похода (на общую сумму 450 тысяч марок серебром). Претендент на византийский престол заверил крестоносцев, что в Константинополе его ждет восторженная встреча населения. К концу июня того же года крестоносный флот показался перед Константинополем. Городские ворота были заперты — Алексей III решил защищаться. Венецианские галеры разорвали железную цепь, преграждавшую вход в бухту Золотой Рог, и, уничтожив двадцать трухлявых кораблей (остаток разворованного друнгариями имперского флота!), вошли в залив, деливший европейскую часть города пополам. Стены кроме греческих частей оборонялись и наемниками — англичанами и датчанами, а также пизанскими колонистами, злейшими врагами Венеции. Удержать буйный натиск крестоносцев этому сброду все-таки не удалось, и Алексей III, бросив жену и детей, но захватив сокровища, бежал. 18 июля Исаак Ангел был освобожден из заточения и снова провозглашен императором. В Константинополь с триумфом вошли крестоносцы, а 1 августа царевич Алексей был объявлен соправителем слепого отца.

Воцарившись, оба Ангела, однако, не смогли выполнить данные на Корфу легкомысленные обещания. Даже насильственным изъятием церковных ценностей (что крайне обозлило греческое духовенство) и переплавкой серебряных статуй императорские казначеи едва сумели покрыть четвертую часть выданных денежных обязательств. Тогда крестоносные вожди решили сами добиться уплаты. Дандоло перешел к прямым угрозам и заявил Алексею, что подобно как крестоносцы вытащили его из грязи, так же они снова могут втолкнуть его в грязь! Положение в столице с каждым днем ухудшалось, то и дело между греческими стратиотами и крестоносцами происходили стычки. 13 января вспыхнуло народное восстание, и простой воин Никола был коронован императором. Патрициат сначала растерялся — под стенами враг, в Константинополе бунт черни. Но призвать крестоносцев на подавление восстания сенат все же не решался. На тайном совете даже стали раздаваться голоса, что следует привлечь к защите города население. Тогда сенатор Никита Хониат, знаменитый историк, выступил с длинной речью, которую закончил следующими презрительными словами: