Амир - [35]

– Кто?

– Рина, ты о чем это, березка моя белая, ты не волнуйся так…

– Что тебя интересует?

А взгляд у мужа понимающий, да и тон совсем мужний, догадался, о чем вопрос, ему только подтверждение нужно, чтобы я сама спросила, а он уже и ответит. Я смотрела в эти всякие разные глаза и пыталась понять, а зачем мне это нужно, выяснять автора этого действа под названием спасение меня в виде поцелуя? Откуда столько эмоций?

– Рина, о ком ты?

Прямо допрос, и его даже не волнует, что жена только что этому прозрачному жизнь свою отдавала, хотя она ему со всеми потрохами принадлежит. Я взглянула на того, кто получил мою пощечину жизнью, и поразилась, у него появился румянец и в глазах стал заметен зрачок! Мари тут же отреагировала на мое удивление и повернулась к нему:

– Алекс! Глаза, он оживает!

Тут и Амир отвел свой тяжелый взгляд от провинившейся жены и удивленно скривил губы.

– Лешенька, красота моя ненаглядная, глазки-то глазки, и щечки, так вот оно как! Милочка моя, ты спасла паренька, смотри, даже волос меняется.

Действительно, у Алекса все лицо наполнялось красками, зрачок уже был четким, в цвете глаз проявился какой-то плотный серый оттенок, губы порозовели, и румянец растекался по всему лицу, он краснел, именно краснел от такого к себе внимания. Или от моей энергетической пощечины. Я присмотрелась, но не заметила явного следа удара на лице, уже хорошо, объясняй потом мужу, за что пришлось бить парня. И волосы темнели на глазах, как наливались краской.

Амир произнес какой-то грозный звук и все исчезли, кроме Фисы, разумеется. Она удивленно посмотрела на меня, махнула ручкой в сторону Амира и изрекла:

– Так значит, девонька, ты не только этому ироду жизнь-то спасти можешь, всему ихнему племени.

А вот такая перспектива как-то меня совсем не обрадовала, хотя ничего не болело, я даже ногами пошевелила, пытаясь понять, вдруг что отзовется криком в организме. Наоборот, я почувствовала себя лучше, бодрее, как освободилась от внутреннего груза, захотелось встать и пойти в бассейн, сбросить марево утреннего состояния. И Амиру ситуация не понравилась, он мрачнел и гневно водил взглядом по моему лицу, правда при этом стараясь не смотреть в глаза. Ну что ж, муж так называемый, теперь начал понимать, что сильно погорячился с предложением на долгую счастливую семейную жизнь, может, сразу на развод подашь? Хотя, с долгой я тоже не совсем права. Если еще и всем остальным членам племени, или клана, запуталась уже, жизнь буду отдавать, то срок моей собственной значительно укорачивается.

Фиса странно смотрела на Амира, как-то удивленно, думала о чем-то серьезно, даже губы поджала.

– Ты милок, расскажи-ка все птице нашей золотой, объясни ей, что она сейчас сотворила, да узнай, как это у нее получилось.

И даже не взглянув на меня, вышла. Значит, муж в курсе того, что я совершила своей пощечиной. А он только повел глазами ей вслед, да руки за спину спрятал, опять кулак держит. Бодрость тела подняла мне настроение, а может кулак этот сжатый, и я решила ускорить процесс выяснения значимости своего поступка:

– И что я сотворила?

– Ты спасла ему жизнь.

– Но я же… или для всех?

– Нет!

– Амир!

И опять этот крик, который тут же повторился возгласом Вито, и они оба исчезли. Я даже испугаться не успела, только вздрогнула всем телом. Какое-то время я лежала и ни о чем не думала, внутри все трепетало от всколыхнувшихся эмоций, они бурлили горячей лавой и обжигали все внутренности. Что со мной? Почему я так реагирую на его эмоции? Амир не хочет, чтобы я еще с кем-то собой делилась и возмущен? Это понятно, но в этом крике было и еще что-то и именно оно всколыхнуло во мне это буйство. Может быть, мне хочется, чтобы он на самом деле переживал обо мне, что погибну, отдавая свою жизнь ему и всем остальным, просто растворюсь в них маленькими молекулами силы.

Я еще не совсем пришла в себя, когда в комнату вошел Алекс. И скорее догадалась, чем узнала, что это он, настолько изменилось его лицо. Каштановые волосы лежали в четком порядке короткой стрижки, карие глаза и темные брови, плотно сжатые почти алые губы. Прямой нос с чуть подрагивающими ноздрями вдыхал воздух в комнате, как у сторожевой собаки. Хорошая получилась пощечина, может еще кого ударить? И сразу дикая боль во всем теле, такая яростная, что я взвизгнула тонким голосом.

Боль терзала тело и постепенно превратила его в айсберг, гигантский айсберг среди огромного ледяного поля. И когда в маленькой, едва ощутимой точке появилась капля, совсем маленькая, как дождинка, то ничего не изменилось в этом царстве льда. Но она постепенно образовала лужицу чистой воды, и поверхность лужицы притянула солнечные лучи, вода согрелась, протекла куда-то внутрь айсберга и взорвала его. Я летела ледяной глыбой в пространстве, когда горячие руки поймали меня и прижали к горячему телу, обхватили яростными губами. Жесткие губы давили и требовали ответа, отголоска тепла в дыхании, намека на движение навстречу, иначе огонь не сможет проникнуть внутрь и растопить лед. Прошло много времени, прежде чем где-то в глубине льда проявилась искорка, она сверкнула и исчезла, но пробила едва заметную трещинку, в которую и проникло пламя губ. Оно стремительным всполохом засияло во льду, разломило его лучами и засверкало на гранях осколков. И полились потоки воды, сначала тонкими ручейками, потом стремительными реками, и наконец гигантской волной, омывающей все вокруг.