Американский Шерлок Холмс - [9]

— Говори.

— Несчастная жертва Наталья Деланси была дочь Александра Деланси, богатого и всеми уважаемого человека. При рождении Натальи мать ее умерла и девочка, вместе с тремя детьми ее матери от первого мужа, воспитывалась под наблюдением гувернантки. Гувернантка эта была вдова, а Диана — ее единственная дочь, по моему мнению, — и есть убийца бедного Файрфильда. Она же и была душой того первого преступления. Она руководила всем и заставляла плясать исполнителей злодеяния под свою дудку. Когда мы в свое время арестовали преступников, нас было четверо: полицейский инспектор Муррей из Торонто, мой помощник Тен-Итси, я сам и вон тот, что теперь лежит убитый в спальной. Диана попыталась было заколоть Муррея кинжалом, но это ей, к счастью, не удалось. Когда ее арестовали и связали, она казалась совершенно хладнокровной, но во время поездки в Торонто я наблюдал за ней и хорошо видел, как она смотрела на Файрфильда глазами лютой тигрицы. Вот почему я и сказал Файрфильду, когда мы с ним возвращались в Нью-Йорк: «если вы когда-нибудь узнаете, что эта женщина вышла на свободу, то немедленно известите меня».

— Но на каком основании она возненавидела именно Файрфильда? — спросил инспектор Мак-Глусски.

— Полагаю, что в этом больше всего виноват сам Файрфильд, — ответил Ник Картер, — и я уверен в том, что Диана поклялась отомстить всем тем, кто содействовал ее аресту. Я хорошо помню, как Файрфильд по дороге в Торонто и в присутствии арестованной Дианы, рассказал полицейскому инспектору все подробности: как он совершенно случайно приобрел на годичном аукционе общества «Велльс Фарго» невостребованный чемодан, как нашел в нем дюжину валиков фонографа, как спустя две недели купил фонограф, как его заинтересовало то, что ему поведали валики и как он заявил мне обо всем этом. Словом, он рассказал, как Наталья доверила фонографу свое сообщение, в то время, когда она с минуты на минуту ждала смерти.

— И эта женщина слышала весь его рассказ?

— Слышала? Не могла не слышать. Таким образом она узнала, что в сущности всю историю раскрыл Файрфильд. Если бы валики не попали к нему в руки, то Диана Кранстон спокойно продолжала бы играть роль несчастной Натальи, на которую она очень похожа и в конце концов захватила бы все состояние убитой. Но все это служит лишь предисловием к тому, что я собираюсь еще рассказать тебе.

— Понимаю, — заметил Мак-Глусски.

— Третьего дня после обеда, — продолжал Ник Картер, — ко мне явилась Диана Кранстон и стала мне угрожать.

— Вспоминала ли она также о Файрфильде?

— Нет, ни разу даже не назвала его имени. Затем я тебе уже рассказал, как она в тот же вечер искусно и до смешного удачно провела Дика, причем передала ему письмо, в котором обещала снова прийти к нему на свидание, если он поместит соответствующее объявление в газете. А что ты скажешь после всего этого, если я сообщу тебе, что в жилетном кармане Файрфильда я нашел лист газетной бумаги именно с объявлением Дика?

— Это более, чем странно! — воскликнул полицейский инспектор, — и я могу себе объяснить это разве тем, что Файрфильд случайно прочитал это объявление и, любопытства ради, вырвал его из газеты.

— По моему, это мало вероятно, — возразил Ник Картер, — я со своей стороны склонен думать, что Файрфильд, придя домой в третьем часу ночи, возвратился прямо со свидания с этой Дианой Кранстон.

— Пожалуй, это возможно, — согласился Мак-Глусски.

— Мало того, — продолжал Ник Картер, — я полагаю, что ей удалось вытащить у него из кармана ключ от дверей его квартиры.

— Пожалуй, ты напал на верный след.

— Имея ключ в своих руках, Диана без труда могла проникнуть в комнаты после того, как Файрфильд уже лег спать. В общем, ведь не трудно пробраться в любое время дня и ночи в такую громадную гостиницу, хотя бы уже потому, что швейцары и служащие не могут же на самом деле запоминать физиономию каждого постояльца в отдельности.

— Разумеется. А изящно одетую, представительную даму уж во всяком случае никто не остановил бы.

— Тем более, если эта дама Диана Кранстон. Откровенно говоря, Джордж, она так же красива, как и преступна. Если бы я не презирал ее до глубины души, то мог бы влюбиться в нее. Это легко и могло случиться с легкомысленным Файрфильдом, который вообще имел слабость к прекрасному полу. А если Диана хотела завлечь его в свои сети, то ей стоило только взглянуть раз-другой на него своими пламенными очами, чтобы он упал к ее ногам.

— Собственно говоря, почему ты докладываешь мне обо всем этом?

— Я исхожу из того положения, что она где-нибудь встретилась с Файрфильдом, конечно не случайно, а по ее желанию. А когда он, вернувшись домой и глядя на эскиз в раме, вспоминал проведенные с ней часы, ему, быть может, пришло в голову мое предостережение. Оно в этот момент казалось ему столь странным, что он насмешливо улыбнулся.

— Возможно, — согласился Мак-Глусски.

— Эта улыбка, — продолжал Ник Картер, — до некоторой степени служит мне порукой в верности моей догадки относительно того, что Файрфильд до своего возвращения домой находился в обществе прекрасной Дианы. Вероятно, он ей, между прочим, сказал, что не забыл ее и что даже нарисовал ее портрет и поставил его у себя в комнате в рамку. По всей вероятности, мы никогда не узнаем всей правды, так как Диана Кранстон настолько изолгалась, что я не поверю ни одному ее слову, хотя бы она даже откровенно созналась во всем.