Американские партизаны - [40]

Карлик, сочтя себя вне опасности, уже собирался спуститься на дорогу, но услыхал вдруг голоса, нежные, как журчание ручейка. Голоса слышались все ближе, все яснее, и, наконец, появились их обладательницы, озаренные лунным светом… При виде их карлик чуть было не вскрикнул от удивления:

— Сеньориты из кареты!

Он действительно находился в парке, прилегавшем к вилле дона Игнацио. Теплая лунная ночь выманила из дома Луизу Вальверде и графиню Альмонте. Они шли медленными шагами, занятые одной мыслью, от которой не могли их отвлечь ни напоенный ароматом воздух, ни трели соловья.

— Удивительно, что о них больше ничего не слышно! Как вы думаете, Изабелла, это хороший знак?

— Это вовсе не так странно, как вам кажется. Все дороги охраняются, и, если бы они захотели дать знать о себе, посланного бы непременно задержали. Но Руперто слишком осторожен, чтобы рисковать. По-моему, раз нет известий, значит, все благополучно. Если бы Руперто и Флоранс были пойманы, об этом бы уже знал весь город.

— Это правда, но все же хочется знать, где они теперь находятся.

— Этого и мне хочется! Не думаю, чтобы они укрылись в одном древнем монастыре, о котором мне писал Руперто. Это убежище теперь недостаточно безопасно. Скорее всего, они в Акапулько. И если так, то мы можем быть совершенно спокойны.

— Почему, Изабелла?

— На этот вопрос я сейчас не могу ответить, но скоро вы все узнаете и будете так же довольны, как ваш отец.

Графиня имела в виду брожение на юге и готовившееся восстание, которое должно было свергнуть диктатора, но она воздержалась от того, чтобы выдать этот секрет Луизе.

Подруги уже собирались кончить свою прогулку, когда вдруг обе остановились и закричали:

— Sanctissima! Madre de Dios!

— Что это? Здесь человек?!

Причиной тревоги был урод, притаившийся на стене.

— Не бойтесь, сеньориты, — сказал карлик, — моя наружность отвратительна, я знаю, но душа моя чиста… Разве вы не припомните, где меня видели?

Говоря это, он приподнялся, ярко освещенный луной. Подруги тотчас узнали в нем того карлика, которого великан техасец втащил с собой на козлы.

— Сожалею, сеньориты, что вы меня не узнаете, — продолжал между тем карлик, — я ведь ваш друг или, по крайней мере, друг ваших друзей.

— О ком ты говоришь?

— О двух молодых людях, имевших несчастье быть вместе со мной в Аккордаде и работавших затем в грязи. Благодаря вашему экипажу, нам удалось спастись и избегнуть преследования.

— Всем четверым?

— Да, но тяжелые испытания, пережитые нами, заставили нас пожалеть, что мы более не в тюрьме.

— Почему? Говори же скорее, в чем дело!

— Меня послали, чтобы раздобыть хоть немного зерна. У нас ничего нет, мы умираем с голоду, ведь мы уже целый месяц живем в горах, питаясь лишь плодами и кореньями. Мы не решались спуститься, зная, что кругом расставлены полиция и солдаты. Наконец дон Руперто, зная мою храбрость, решился послать меня а Сан-Августин за съестными припасами. Я собирался войти в селение, но, увидав полицейского, испугался и залез на ограду. Не знаю, каким образом я добуду провизию, придется просить милостыню, а ведь люди такие черствые! Может быть, вы дадите мне немного денег на покупку?

— Луиза, есть у вас деньги? У меня почти ничего нет.

— Какая досада! У меня тоже ничего нет.

— Вместо денег, сеньориты, вы можете дать какую-нибудь вещь, а я продам ее и выручу деньги.

— Вот, возьми! — вскричала графиня, подавая ему часы, это были те самые часы, которые были обещаны Хосе, но тот предпочел им деньги.

— Возьми это, — прибавила Луиза, передавая ему и свои часы, которые обманщик поспешно схватил.

— Как вы добры, сеньориты, — сказал он, пряча часы в карман. — Теперь мы некоторое время будем обеспечены, хотя и недолго. Ведь мне придется продать эти вещи по дешевке.

Маленькие глазки уродца жадно смотрели на драгоценности, блестевшие при свете луны: браслеты, кольца, серьги… Молодые девушки, боясь, что их возлюбленные могут нуждаться в самом необходимом, торопливо сняли с себя украшения и вложили их в жадно протянутые руки карлика.

— Спасибо, спасибо! — вскричал тот, запихивая все в карманы. — Как сеньоры дон Руперто и дон Флоранс будут счастливы, узнав, кто дал им возможность получить необходимое! Однако до свиданья, сеньориты, мне пора уходить… — И, соскочив с ограды, он поспешно исчез.

Его неожиданный уход озадачил молодых девушек, надеявшихся узнать от него что-нибудь о близких им людях.

49. СТАРЫЕ ЗНАКОМЫЕ

Миновав Сан-Августин, большая дорога, примыкающая к Педрегалю, прерывается кое-где скалами из застывшей лавы. По одну ее сторону расстилается богатая растительностью долина, куда все владельцы вилл отправляют на пастбища свой скот.

В ту минуту, когда карлик покидал своих благодетельниц, по этой дороге недалеко от деревни проходил человек, одетый в довольно богатое платье. Взглянув на него, мы узнали бы Хосе, грума дона Игнацио. В руках у него были два недоуздка, предназначенные для лошадей, которые тоже известны нам и которых пора было отвести в конюшню.

Подходя к Педрегалю, около которого паслись лошади, кучер вдруг увидел на дороге маленького уродца, в котором тотчас же узнал одного из недавних седоков своей кареты. Вместо того, чтобы заговорить с ним, Хосе спрятался за уступ и стал наблюдать. Карлик же, подойдя к пастбищу, остановился пораженный.