Американская трагедия. Книга 3 - [50]

— Так.

— Я теперь вижу, что о ней все-таки нельзя совершенно умолчать в этом деле. Боюсь, придется ее потревожить.

— Раз надо, так потревожим, — сказал Белнеп.

— Понимаете ли, Роберта все же считает, что он должен на ней жениться; значит, он должен сперва поехать к этой Финчли и сказать, что не может на ней жениться, так как уходит к Роберте… Это все в том случае, если Роберта не возражает, чтобы он на некоторое время ее оставил, понимаете?

— Так.

— А если она этого не захочет, он обвенчается с нею в Бухте Третьей мили или где-нибудь еще.

— Так.

— Но не забудьте, пока она жива, он растерян и подавлен. И только после второй ночи на Луговом озере он начинает понимать, как скверно поступал с нею, ясно? Между ними что-то происходит. Может быть, она плачет или говорит ему о том, что хочет умереть, знаете, вроде того, как в письмах.

— Так.

— И вот у него является желание поехать с нею в какое-нибудь тихое местечко, где они могли бы спокойно поговорить, чтобы никто их не видел и не слышал.

— Так, так… продолжайте.

— Ну вот, и он вспоминает об озере Большой Выпи. Он как-то раньше там был, или просто они оказались неподалеку оттуда. А там рядом, всего в двенадцати милях. Бухта Третьей мили, где они смогут обвенчаться, если порешат на этом.

— Понимаю.

— А если нет, если, выслушав его исповедь, она не захочет выйти за него замуж, он может отвезти ее назад в гостиницу, верно? И, может быть, один из них останется там на время, а другой сразу уедет.

— Так, так.

— А кстати, чтобы не терять время и не застревать в гостинице — ведь это довольно дорого, знаете, а у него не так уж много денег, — он захватывает с собой в чемодане завтрак. И фотографический аппарат тоже, потому что хочет сделать несколько снимков. Понимаете, если Мейсон сунется с этим аппаратом, надо будет как-то объяснить его существование, так лучше, чтобы объяснили мы, а не он, верно?

— Понимаю, понимаю! — воскликнул Белнеп; теперь он был живо заинтересован, улыбался и даже стал потирать руки.

— И вот они отправляются на прогулку.

— Так.

— И катаются по озеру.

— Так.

— И, наконец, они позавтракали на берегу, он сделал несколько снимков…

— Так…

— И он решается рассказать ей всю правду. Он полон готовности…

— Понимаю.

— Но прежде чем заговорить, он хочет еще раз или два снять ее в лодке, около берега.

— Так.

— А потом он ей скажет, понимаете?

— Так.

— И они опять ненадолго отплывают от берега, так ведь и было, понимаете?

— Да.

— Но так как они собирались еще вернуться, чтобы нарвать цветов, то он оставляет на берегу свой чемодан, понимаете? Это объясняет историю с чемоданом.

— Так.

— Однако, прежде чем фотографировать ее в лодке, он начинает говорить ей о своей любви к другой девушке и о том, что, если Роберта хочет, он все-таки обвенчается с ней, а этой Сондре напишет письмо. Но если теперь, узнав о его любви к другой девушке, она не пожелает выйти за него замуж…

— Так, так! Дальше! — оживленно поторопил Белнеп.

— Ну, тогда, — продолжал Джефсон, — он сделает все возможное, чтобы позаботиться о ней и поддержать ее, ведь после женитьбы на богатой девушке у него будут деньги.

— Так.

— Ну, а она хочет, чтобы он женился на ней и расстался с мисс Финчли.

— Понимаю.

— И он соглашается.

— Конечно!

— А она так благодарна, что в волнении вскакивает и бросается к нему, понимаете?

— Так?

— И тут лодка накреняется немного, и он вскакивает, чтобы поддержать Роберту, потому что боится, как бы она не упала, понимаете?

— Да, да.

— Ну теперь в нашей воле оставить у него в руках фотографический аппарат или не оставлять — это как вы найдете удобным.

— Да, теперь мне ясно.

— Словом, с аппаратом ли, нет ли, он — или, может быть, она — делает какое-то неосторожное движение, именно так, как он рассказывает, — или просто из-за того, что они оба встали, — тут лодка переворачивается, и он наносит Роберте удар или нет — это как вам угодно, — но если да, то, конечно, нечаянно.

— Понимаю, понимаю, черт возьми! — воскликнул Белнеп. — Прекрасно, Рубен! Великолепно! Просто замечательно!

— И борт лодки ударяет ее и его тоже — слегка, понимаете? — продолжал Джефсон, поглощенный своим хитроумным планом; он не обратил никакого внимания на этот взрыв восторга. — Удар слегка оглушает его.

— Понимаю.

— Он слышит ее крики и видит ее, но он сам немного оглушен, понимаете? А когда он приходит в себя и готов ей помочь…

— Ее уже нет, — спокойно заключил Белнеп. — Утонула. Понимаю.

— А тут все эти подозрительные обстоятельства, фальшивые записи… А она уже погибла, и он все равно больше ничего не может для нее сделать… И вы понимаете, ее родным едва ли будет приятно узнать, в каком положении она была…

— Ясно.

— И поэтому он в испуге удирает. Он ведь по природе своей трус — мы это будем доказывать с самого начала. Он непременно хочет сохранить хорошие отношения с дядек и свое положение в обществе. Разве этим нельзя все объяснить?

— По-моему, это очень недурно все объясняет. В самом деле, Рубен, я думаю, что это очень удачное объяснение, и поздравляю вас. Вряд ли можно надеяться найти что-нибудь лучшее. Если это не приведет к оправданию или к разногласиям среди присяжных, то в крайнем случае он получит, скажем, двадцать лет, как вы думаете? — Очень довольный, Белнеп встал и, посмотрев с восхищением на своего длинного и тощего коллегу, прибавил: — Великолепно!