Американская разведка во время мировой войны - [88]

Находились ли ее агенты в Париже, в Лондоне, в Бар-ле-Дюк, она знала, что они делают и выполняют ли они ее приказания. Считая себя в безопасности, один из них как-то пожелал развлечься в обществе одной парижской танцовщицы. Вскоре после этого какой-то незнакомец вежливо попросил у него на бульваре прикурить и, воспользовавшись моментом, шепнул ему на ухо: «Вы забыли советы фрейлейн».

Она платила до 2 000 долларов в месяц некоторым своим верным шпионам. Изменивших же ей она, как правило, осуждала на смерть. Таких агентов она посылала на территорию противника для того, чтобы они были арестованы и расстреляны. У нее было немало средств навести союзную контрразведку на след приговоренных людей. Одно из таких средств состояло в том, что она посылала шпиону известным противнику путем и известным противнику шифром приказание выполнить какое-нибудь опасное поручение. Затем, надеясь, что внимание противника отвлечено, она посылала в то же самое место, где арестовывали несчастную жертву, другого шпиона с действительным заданием.

Фрейлейн управляла своими сотрудниками безжалостно, не считаясь с их национальностью и общественным положением. Обычно ее сотрудниками были люди очень сомнительные. Правда, среди них было несколько немцев, но большинство составляли бельгийцы, перешедшие на сторону неприятеля, преступники, завербованные одним предателем-бельгийцем, содержавшим в Антверпене гостиницу, голландцы, не способные заработать на жизнь честным трудом, авантюристы всевозможных национальностей, стремившиеся к наживе и приключениям. Среди них были также женщины легкого поведения, француженки и бельгийки, считавшие, что шпионаж вполне согласуется с их прежней профессией. Может быть, фрейлейн Доктор думала, что с людьми такого рода надо обращаться при помощи кнута и держать их в строгом повиновении.

Она их терроризировала, и многие из них воспринимали тюремное заключение как освобождение, настолько они всегда боялись пули или ножа своих надсмотрщиков. Они говорили о ней с ужасом и, по-видимому, очень бы хотели помочь противнику ее захватить.

Она имела несколько адъютантов в высшем обществе, среди офицеров германской армии, обладающих опытом.

Среди них союзникам был известен «некий Шмитт», замечательный человек, награжденный бельгийскими орденами и грамотами, непрерывно путешествовавший между Бельгией, Голландией, Францией и Англией. Другой был талантливый инженер, дворянин, принадлежавший к лучшему обществу; говорят, будто именно фрейлейн была причиной его трагической смерти, иллюстрирующей методы этой дьявольской женщины.

Дело было связано с первыми танками — машинами, еще не вполне усовершенствованными, но обладавшими бесспорной силой и позволявшими судить о том, что будут представлять собою следующие. Англичане ввели их в действие на Сомме осенью 1916 г. Эти танки были построены в результате долгого изучения и испытаний, которые хранились в тайне; однако, немецким шпионам удалось в нее проникнуть, ибо они сообщали о танках в своих донесениях раньше, чем была охвачена ужасом германская пехота при виде подлинных танков. Эти донесения, правда, довольно неясные в отношении деталей, но правильные по существу, попали к фрейлейн. Она предложила своему техническому советнику высказать о них свое мнение.

— Может быть, англичанам удастся построить танк, — сказал он, — но в условиях современного боя на Западном фронте он не даст никаких результатов.

Вскоре произошла первая танковая атака, предшествовавшая дальнейшим, которые, по мнению Людендорфа, были одной из причин германского поражения. Фрейлейн позвала своего специалиста.

— Возьмите, — сказала она презрительно, причем в ее больших глазах сверкали молнии, — возьмите, знаменитый специалист.

И она протянула ему револьвер. Он его взял и выстрелил себе в голову.

Говорят даже, будто фрейлейн Доктор убила человека собственными руками. Это был бельгиец, прошедший через ее антверпенскую школу. Она якобы подозревала его в предательстве, позвала к себе, назвала проклятым бельгийским шпионом и тут же убила. Если это действительно так и было, то фрейлейн совершила ошибку. По правилам секретной службы она обязана была сначала постараться выяснить личность начальников бельгийца, каким образом он поддерживал с ними связь, и должна была послать им тем же путем ложные донесения. Она могла бы также вырвать у него всякие сведения, применяя метод допроса «третьей степени». И только тогда она могла позволить себе удовольствие его убить. Может быть, в тот момент она была не сверхшпионкой, а просто женщиной. Романист мог бы воспользоваться этой темой. Может быть, она любила этого бельгийца? Но была ли она вообще в состоянии кого-нибудь любить? Неизвестно.

Это была странная женщина. Впрочем, она дорого заплатила за краткий период владычества. После войны она злоупотребляла наркотиками и, как рассказывали, недавно попала в Германии в сумасшедший дом. Кто она такая, — по всей вероятности, никто никогда не узнает.[20]

Роль нашей разведки в «эльзасской хитрости»

Одним из лучших маневров разведывательного отдела американского штаба и в то же время самой ловкой шуткой, сыгранной когда-либо, одной армией против другой, была «эльзасская хитрость». С макиавеллиевым коварством немцев предупредили о готовившемся большом американском наступлении на Эльзас; это наступление якобы должно было быть доведено до Рейна, тогда как в действительности американцы готовились к наступлению гораздо дальше — у Сен-Мийеля, а затем в районе Мааса в Аргоннах.