Американская армия — самый большой миф ХХ века - [2]

Тем не менее, тогда, как и сейчас, американские газеты своему населению о таких досадных подробностях ничего не сообщали, а били в победные литавры. Вот как описывал эту присущую американцам тупую самовлюблённость русский консул в Нью-Йорке В. А. Теплов в своём донесении от 04.06.1898: „Несмотря на очень умеренные успехи, достигнутые американским флотом со времени победы в Маниле, обычное самомнение американцев, поднятое этой победой на небывалую высоту, продолжает держаться на уровне, отнюдь не соответствующем достигнутым результатам. Лёгкий триумф совершенно вскружил головы здешним политикам. Ни выяснившаяся неподготовленность вооружённых сил, ни недостаточность предметов вооружения и снаряжения войск, ни медленный ход военных операций — ничто не в состоянии утолить всё более и более разыгрывающиеся аппетиты, направленные на поглощение новых территорий.“[2]

После окончания испано-американской войны русский посол в США А. П. Кассини в своём донесении от 27.04.1899 отмечал: „После успехов, одержанных вол время войны с Испанией, американским народом овладело чувство чрезмерной гордости и безграничной самоуверенности, презрения ко всему неамериканскому. Высказываемые государственными людьми этой страны мнения были проникнуты этими настроениями, и здешняя пресса, идя дальше по этому пути, заявляет с убеждением, что Соединённые Штаты являются первой и самой могущественной страной в мире и что даже коалиция целой Европы не может устрашить их, потому что они достаточно сильны.“[3]

Эта самая „безграничная самоуверенность и презрение ко всему неамериканскому“, свойственные как всему американскому народу, так и особенно его политической и военной элите, имели весьма печальные последствия для американской армии в 1918–1919 гг. во время завершения Первой Мировой войны и Гражданской войны в России.

В силу своей чрезмерной хитрожопости, американцы вступили в Первую Мировую войну спустя три года после её начала и за год до её окончания, летом 1917, когда её исход был окончательно ясен и победитель, к которому можно было примкнуть, уже определился. Реально же американская армия стала прибывать в Европу с весны 1918, за полгода до окончания войны.

Американские войска численностью в 1 миллион человек прибыли в Европу совершенно не готовыми к ведению боевых действий. Отсутствовали современная артиллерия и стрелковое оружие. Поэтому французам и англичанам, прежде чем пустить американцев в бой, пришлось их вооружать и обучать. Французы предоставили свою артиллерию, пулемёты; англичане — кое-что из стрелкового оружия и обмундирование. Вот со времён Первой Мировой войны и до настоящего времени у американцев сохранились французские калибры полевой артиллерии: 105 мм и 155 мм.

Наконец, после полугода перевооружения и обучения, в августе 1918 года (за три месяца до окончания Первой Мировой войны) американские войска вступили в бой. Результаты для них оказались ужасающими. За два с половиной месяца боёв в августе — начале ноября 1918 американские войска потеряли 200 тысяч убитыми. С учётом раненых (около 600 тысяч), американская армия, первоначально посланная в Европу, практически прекратила своё существование.

И эти чудовищные потери американцы понесли в последние три месяца Первой Мировой войны, когда наиболее боеспособные и обученные солдаты и офицеры германской армии за предшествующие четыре года были либо убиты, либо в результате ранений и отравления газами, покинули военную службу.

Чтобы осознать чудовищность американских потерь, необходимо сравнить их с потерями других великих держав, участвовавших в Первой Мировой войне. Итак: Россия — 700 тысяч убитыми, Англия — 900 тысяч, Франция — 1 миллион 300 тысяч, Германия — 2 миллиона. Таким образом, в среднем за год войны Англия теряла 225 тысяч, Франция — 325 тысяч, Германия — 500 тысяч. То есть американцы за последние три неполных месяца войны потеряли примерно столько же, сколько Англия потеряла за год.

Поэтому вполне естественно, что на состоявшейся весной-летом 1919 в пригороде Парижа — Версале — мирной конференции французы, убедившись, чего на самом деле стоят американские войска, очень далеко послали тогдашнего американского президента Вилсона с его претензиями решающим образом определять итоги Первой Мировой войны и послевоенное устройство Европы и мира.

Это французское презрение к американской армии определялось не только тем, как она показала себя в сражениях конца Первой Мировой войны, но и тем, как она зарекомендовала себя во время западного вмешательства в Гражданскую войну в России в период 1918–1919 гг., оказавшись во время этой интервенции самой слабой из западных армий.

Как бы ни была деморализована осенью 1918, перед концом Первой Мировой войны, германская армия, но на фоне того, что представлял из себя личный состав Красной Армии в 1918–1920 гг., деморализованные немецкие солдаты выглядели просто суперменами. Но в сражениях с Красной Армией периода Гражданской войны, когда 80 % красноармейцев шли в бой под угрозой расстрела на месте, американская армия умудрялась терпеть поражения.