Америка с чёрного хода - [25]

– …Бизнесмены, промышленники, все те, кто заинтересован в установлении на земле царства божьего! – потрясая библией, заключил преподобный Бабсон. – Эта книга расскажет вам все, что необходимо знать о боге. Сделайте ее вашим настольным справочником. Дайте богу шанс принять участие в вашей жизни и в ваших делах, дайте ему шанс помочь вам. Сделайте его активным партнером в вашем бизнесе!..

Аплодисментов в церкви не полагалось, но и без них было ясно, что речь проповедника принята с восторгом. С точки зрения аудитории оратор разрешил проблему «власти денег» вполне удовлетворительно.

Возвращаясь домой, я увидел световую рекламу, мерцавшую над входом в один из кинотеатров. Рекламировался новый боевик «Такова Америка», недавно выпущенный на экраны Нью-Йорка.

Я купил билет и прошел в зал.

В этот самый обыкновенный нью-йоркский день мне везло на проповеди.

Боевик «Такова Америка» также был целиком посвящен оправданию и подкрашиванию «американского образа жизни». Но в данном случае пропаганда была обращена не к власть имущим, как на проповеди преподобного Бабсона, а к простому народу. Зрителю упорно навязывалась мысль, что одной инициативы и настойчивости совершенно достаточно для того, чтобы любой американец мог превратиться в сильного мира сего. Герой боевика, приехавший из Европы без гроша в кармане, стал конструктором новой марки автомобиля, затем владельцем небольшой автомобильной мастерской и, наконец, хозяином крупнейших в стране заводов. Это был новый вариант старой американской басни о том, что в Соединенных Штатах каждый чистильщик сапог может стать миллиардером.

В то же время боевик назойливо внушал зрителю, что если он еще не стал миллиардером, то винить ему в этом некого, кроме самого себя. В этой откровенной пропаганде «американизма» явственно ощущалось влияние мистеров бабсонов, добросовестно выполнявших «социальный заказ» Уолл-стрита.

Когда сеанс кончился, день был уже на исходе. Мне оставалось лишь вернуться домой и набросать заметки о всех тех будничных делах и происшествиях, которые я сегодня наблюдал.

Если многие из них не укладываются в понятие нормального, обычного, естественного, если пульс обыкновенного нью-йоркского дня выдает болезненное состояние американского общества, если отражающаяся в этих делах и происшествиях действительность напоминает подчас бред больного, а их общий фон словно скопирован с очередной фантасмагории какого-нибудь модного живописца-«новатора», то с этим ничего не поделаешь. Таковы будни Нью-Йорка.

5. ДВИГАТЕЛЬ ТОРГОВЛИ

В один из первых дней моего пребывания в Америке я включил свой радиоприемник и настроил его. Комната огласилась разухабистой джазовой музыкой. Затем музыка смолкла, и голос диктора сказал:

– Внимание, леди и джентльмены! Через минуту, пользуясь любезностью нашего патрона, всемирно известной фирмы гигиенических препаратов «Брукс Гардинер энд компани», мы передадим последние известия. Но перед тем прослушайте сообщение о новом замечательном продукте лаборатории «Брукс Гардинер энд компани». Фирма «Брукс Гардинер энд компани», никогда не останавливающаяся на пути к прогрессу, обращает ваше особое внимание на зубную пасту «Бланка». Если вы хотите, чтобы ваши зубы достигли ослепительной белизны, если вы хотите достигнуть полной дезинфекции полости рта от вредных микробов, употребляйте пасту «Бланка»…

Еще с минуту диктор жевал рекламную жвачку, с пафосом расхваливая несравненные качества пасты «Бланка». Затем в голосе его появились официальные нотки:

– А теперь прослушайте последние известия…

После новостей дня была снова передана реклама фирмы «Брукс Гардинер энд компани».

Я не понял, почему, собственно, последние известия были переданы «благодаря любезности» фирмы «Брукс Гардинер энд компани». При чем тут эта фирма и ее любезноcть? Я не понимал этого до тех пор, пока ближе не познакомился с характером и содержанием американского радиовещания.

Не принцип общественной пользы, не стремление удовлетворить культурные запросы слушателя, а корыстные интересы монополистического капитала определяют деятельность американской радиовещательной сети. Да и может ли быть иначе там, где радиостанции находятся в руках монополий и где радиовещание является таким же коммерческим бизнесом, как и все остальное!

Включив свой приемник, американский слушатель сразу же сталкивается со всеми последствиями, неизбежно вытекающими из такой постановки дела. Если ему хочется по-слунГать, скажем, музыку, то он должен приготовиться к тому, что до, во время и после музыкальной программы его будет преследовать реклама сногсшибательных достоинств жевательной резинки, или часов новой марки, или подливки «кетчуп». Каждый номер программы оплачивается тем или иным «патроном», то-есть фирмой, рекламирующей свои товары. Поэтому радиостанция обязана сопровождать этот номер неумеренными восхвалениями товаров соответствующей фирмы.

Все, что передается по радио, – музыка или текущая информация, пение или лекция, религиозная проповедь или спортивная хроника, – все это не более, чем средство для рекламы. То, что «Патетической сонатой» Бетховена рекламируется подливка «кетчуп», а рапсодиями Листа – ночные горшки, в Америке никого не удивляет.