Америка (Пропавший без вести) - [13]

Прошло довольно много времени, прежде чем дядя позволил Карлу, хотя бы бегло, ознакомиться с его фирмой, а ведь тот частенько просил об этом. Фирма являлась своего рода комиссионно-экспедиционной конторой, какие, насколько мог судить Карл, в Европе, пожалуй, не встречались вовсе. Фирма занималась комиссионной деятельностью, но посредничала не между производителями и потребителями или торговцами, а между крупными предприятиями, снабжая их различным сырьем и полуфабрикатами. Поэтому, занимаясь крупномасштабными закупками, хранением, перевозками и сбытом, фирма должна была постоянно и весьма скрупулезно поддерживать телефонную и телеграфную связь с клиентами. Телеграфный зал был не меньше, а гораздо больше телеграфа в родном городе Карла, через который его однажды провел школьный приятель. В зале для телефонных переговоров, куда ни посмотри, открывались и закрывались двери кабин, и трезвон стоял оглушительный. Дядя отворил ближайшую дверь – там в ярком электрическом свете за столиком сидел служащий, не обративший никакого внимания на скрип петель, голову его стягивала металлическая дужка наушников. Правая рука лежала на столике, словно была неимоверно тяжелой, и только пальцы, державшие карандаш, двигались нечеловечески быстро и ритмично. Говоря в микрофон, он был очень лаконичен, и часто было даже заметно, что он в чем-то не согласен со своим абонентом, хочет что-то уточнить, но сведения, которые он получал, сдерживали его, и бедняга не мог выполнить своего намерения, опускал глаза и что-то записывал. Дядя тихо пояснил Карлу, что служащий и не должен говорить, поскольку данное сообщение помимо него принимают еще двое, а затем сообщения сравниваются, чтобы максимально исключить ошибку. Как только Карл и дядя покинули кабину, в дверь прошмыгнул практикант и тут же вышел с пачкой уже исписанных бумаг. По залу беспрерывно сновали люди. Не здороваясь – приветствия были отменены, – каждый приспосабливал свой шаг к рысце впереди идущих и смотрел под ноги, чтобы, не дай Бог, не споткнуться, или выхватывал взглядом отдельные слова и цифры со страниц, трепетавших при торопливых шагах у него в руках.

– Да, ты в самом деле преуспел, – заметил Карл во время одного из таких обходов предприятия, на ознакомление с которым требовалось много дней, даже если просто заглянуть в каждое его помещение.

– И если хочешь знать, всего этого я достиг сам за тридцать лет. Вначале у меня было маленькое дельце в районе порта, и если за день туда поступал пяток ящиков, я уже летел домой как на крыльях. Сегодня у меня третьи по величине склады в порту, тот давний магазинчик служит инструментальной кладовкой и столовой шестьдесят пятой бригаде моих грузчиков.

– Да это граничит с чудом, – сказал Карл.

– Здесь все происходит необычайно быстро, – заявил дядя, обрывая разговор.

Как-то раз дядя пришел незадолго до обеда, который Карл, по обыкновению, намеревался вкушать в одиночестве, и предложил племяннику тотчас надеть парадный костюм и идти обедать с ним и с двумя его компаньонами. Пока Карл переодевался в соседней комнате, дядя уселся за письменный стол и, просмотрев только что выполненное задание по английскому языку, хлопнул ладонью по столешнице и громко воскликнул:

– Отлично, в самом деле!

Конечно же одевание пошло лучше, когда Карл услышал эту похвалу, но в английском он поднаторел действительно изрядно.

В столовой дяди, которую Карл помнил еще с первого вечера, им навстречу поднялись двое крупных грузных мужчин – некий господин Грин и некий господин Поллундер, как выяснилось во время застольной беседы. Дядя, по обыкновению, лишь вскользь обронил о знакомых несколько слов, предоставляя Карлу самому добывать необходимые или интересующие его сведения. Во время обеда обсуждали сугубо деловые вопросы, что послужило для Карла хорошим уроком по части экономических терминов, самому же Карлу предоставили меж тем спокойно заниматься едой, будто он – ребенок, который обязан прежде всего наесться досыта. Но вот наконец господин Грин наклонился к Карлу и осведомился, с явно нарочитой отчетливостью выговаривая слова, каковы первые американские впечатления Карла. Поглядывая на дядю, в наступившей мертвой тишине Карл отвечал довольно обстоятельно и, чтобы произвести хорошее впечатление, постарался расцветить свою речь нью-йоркским акцентом. Над каким-то его выражением трое слушателей даже засмеялись, и Карл было испугался, что допустил грубую ошибку, но нет, – объяснил господин Поллундер – выражение оказалось весьма удачным. Этот господин Поллундер определенно выказывал Карлу особое расположение, и, меж тем как дядя и господин Грин снова вернулись к деловым переговорам, он заставил Карла придвинуть свое кресло поближе, сначала расспросил его о всякой всячине: фамилии, родителях, путешествии, затем, наконец, чтобы дать Карлу передохнуть, рассказал взахлеб, смеясь и спеша, о себе и своей дочери, с которой живет в небольшом загородном доме вблизи Нью-Йорка, где, разумеется, может проводить только вечера, он ведь банкир и дела удерживают его целыми днями в Нью-Йорке. И он тут же от всего сердца пригласил Карла посетить его загородный дом: