Америка. Глазами русского ковбоя - [60]

Будучи в Нью-Йорке, я написал Джону письмо, а он прислал благожелательный ответ с очень дельными советами по поводу предстоящего маршрута. Горько рассмешила меня его просьба найти в России девушку или женщину, готовую жить с ним на ферме.

«Ну, ты и наивняк», – подумал я тогда. Ведь наши русские барышни не могут представить жизнь в Америке без огромных холодильников и телевизоров, без люксовых автомобилей и кнопочных телефонов в каждой комнате. Так я ему и не ответил на письмо, чтобы не расстраивать.

Третий путешественник – Дэвид Мак-Велси, фермер из штата Нью-Хемпшир. Два года назад он запряг в телегу пару лошадей породы норвежский фиорд и решил ехать до Тихого океана. Но по дороге захромала лошадь, тогда-то и останавливался он у Дуэйна на отдых. Но лошади легче не стало, и Дэвид был вынужден отправить лошадей на коневозке в Нью-Хемпшир и привезти свежих. Пришлось также отказаться от первоначального маршрута, повернуть на север и завершить путешествие на западе штата Монтана.

Опыт Дэвида в обращении с лошадьми был несравненно богаче моего, и только дикое невезение не позволило ему достигнуть океана. Но и у меня начались проблемы с ногами лошади.

Отдохнув пару часов, мы проехали до Левеллина, где я увидел маленький дом с большим пастбищем рядом. Авось и здесь примут, если лошадей держат.

Хозяин дома Келли Брэдли работал путевым обходчиком, а еще любил лошадей и историю США. Его предки в гражданскую войну воевали на стороне южан, которые выигрывали большинство битв с северянами, но все-таки проиграли войну. У него хранятся письма и документы той поры, собрал он также приличную коллекцию холодного оружия. Когда я спросил, не является ли он родственником героя Второй мировой войны генерала Брэдли, он утвердительно кивнул. Но судя по вялой энергии этого кивка и отсутствию желания развивать далее тему, эти родственные связи были хилыми.

Будучи холостяком, Келли питается в ресторане, куда мы и отправились ужинать. В ресторане, название которого переводилось как «Бар и гриль жителя долины», он заказал фирменное блюдо под названием «устрицы Скалистых гор», по вкусу напоминавшее жареную картошку со шкварками. По напряженно-веселому вниманию посетителей ресторана к моей дегустации я уразумел, что блюдо с подвохом. Так оно и вышло – «устрицы» оказались поджаренными в масле яичками кастрированных быков. А вкусно!

День поминовения

24 мая

По дороге с удовольствием слушал подаренную Келли кассету с надрывной лирикой времен гражданской войны. Песни были на ту же тему, что и песни нашей, значительно более страшной гражданской войны. Только в их войне победило Добро, а в нашей – Зло.

Ветряные мельницы исправно качали воду для полива необъятных полей пшеницы и кукурузы. Высоко в небе жаворонки пели свои призывные сексуальные трели. Ваня сегодня был резвее, чем вчера, меньше спотыкался, но у меня было сомнение в правильности последней ковки. Надо было искать стоянку и перековывать лошадь.

Наконец в поселке Лиско нашел пристанище у Дона и Ванды Коллинз. Дон работал ковбоем на ранчо, раскинувшемся на тысячи гектаров, и семья жила в принадлежащем этому ранчо доме. Хозяева были владельцами банка, жили где-то в Чикаго, и Дон никогда их в глаза не видел.

Его жена Ванда работала секретаршей в школе, где училось 50 школьников. Учителей и персонала в этой школе 9 человек, и, по подсчетам Ванды, год обучения каждого школьника обходится государству около 6 тысяч долларов. Это в два раза меньше, чем стоимость обучения школьника в городе Нью-Йорке.

Дон обзвонил соседних кузнецов по поводу перековки моей лошади, и только Глен Витэкер согласился подковать Ваню, но и то после праздников. Ну что ж, лошадь все равно нуждалась в отдыхе, а Коллинзы были рады моему пребыванию в их доме.

Дети их давно выросли и разъехались, в деревне особых развлечений не найдешь. Ванда занимает себя в женском клубе под названием «Игл» (орел), а Дон часами просиживает в подвале, раскладывая пасьянс с помощью компьютера.

На следующее утро мы отправились в Бриджпорт на парад в честь Дня поминовения, соответствующего нашей Троице. Парад являлся гвоздем праздника, в котором могут принять участие все желающие. Как записного лошадника, меня пригласили в повозку, запряженную парой лошадей, хозяином и кучером которых был мой будущий кузнец Глен Витэкер. Повозку сопровождали верхом президент и сотрудники местного банка, являвшегося спонсором парада. Остальные участники ехали на автомобилях или платформах, украшенных цветами и лентами. Это напоминало наши первомайские демонстрации прежних времен, только вместо серпасто-молоткастых несли звездно-полосатые флаги. Было даже что-то типа трибуны, откуда местные власти дирижировали парадом.

Особенно красочно выглядела кавалькада ковбоев с индейцами, стрелявшими во всех направлениях холостыми патронами. Были, конечно же, и Кинг-Конг, и Белоснежка с гномами, разбрасывавшими конфеты детворе.

После парада устроили соревнования в бросании подков и коровьих лепешек, в запуске воздушных змеев, детей ждал костер и раздача призов.

В День поминовения, как и у нас, дети приезжают навестить могилы предков, встречаясь заодно с одногодками, которых не видели много лет. Вот и сегодня Дон с Вандой встретили группу однокашников, окончивших местную школу в 1951–1952 годах.