Америка. Глазами русского ковбоя - [51]

Ваху

8 мая

Рано утром Дэвид привез меня и сына Фрэнсиса на ферму мистера Кула, где отдыхал мой мерин. Я так и не узнал имени мистера Кула, поскольку он предпочитал именоваться по первым буквам имени и отчества – E. J., произносимым как И-Джей.

Знаменитого футболиста-негра, убившего свою жену, звали похоже – О-Джей Симпсон. Это громкое дело об убийстве белой женщины черным мужем когда-то занимало первые полосы газет и экраны телевизоров всей Америки. Прокуратура доказала, что следы крови убийцы были найдены на месте преступления, а кровь жертвы найдена у него дома. Сам он хотел перед арестом сбежать в Мексику. Вся Америка смотрела по телевизору, как полиция ловила его на хайвэе. При аресте у него нашли несколько десятков тысяч долларов и заграничный паспорт.

Тем не менее отобранные адвокатами черные присяжные оправдали Симпсона на том основании, что белые полицейские могли фальсифицировать вещественные доказательства. Этот убийца позднее давал интервью журналистам и написал книгу о том, как он любил свою жену Николь и безумно ревновал ее. А вот убить ее, видите ли, не входило в его намерения. Так что в США, как и в любой другой стране, богатый правее бедного.

Мы запрягли лошадь в отремонтированные И-Джеем оглобли, и сын Дэвида сел на облучок управлять Ваней. Я же убирал в телеге и рылся в словаре в поисках значения слова «ваху». Означало оно: наконечник стрелы на языке индейцев племени лакота, а также выражение удивления и удовольствия. Я-то как раз и хотел удивить и обрадовать жителей Ваху предложением перенести в их город столицу штата.

Дэвид Леттерман выбрал этот город местом своего фиктивного пребывания из-за комичности звучания его названия. А его штаб-квартирой должна была служить телефонная будка на главной улице. Мэр и местные бизнесмены решили использовать эту краткую телевизионную славу, чтобы привлечь в город туристов. Мой приезд тоже был не лишним.

На центральной площади нас ждали репортеры трех газет: «Омаха гералд», «Фремонт трибюн» и «Ваху газетт». Мэр города, Дон Виргел, вручил мне модель трактора фирмы Джона Дира. Я вначале не понял, какое отношение имею к тракторам, но позже узнал, что Дон представлял эту фирму в Ваху. Не знаю, почему журналисты не заметили этого и не обвинили его в использовании должности в корыстных целях.

Дэвид Леттерман со съемочной группой так и не появился, и мне одному пришлось по радио провозглашать гениальную идею перенесения столицы штата Небраска в этот город. Не услышав ответного энтузиазма, я отправился на пастбище конного клуба. Пусть жители штата Небраска подождут следующего тысячелетия, когда я приступлю к серьезной политической деятельности.

Джордан, приемный сын Дэйва, пригласил меня к себе переночевать. Рожденный от белой матери и отца-негра, он оказался им не нужен. Дэйв усыновил его, поимев заодно и все проблемы, возникающие с человеком с заторможенным умственным развитием. Черная кожа лица Джордана покрыта белыми пятнами, являясь как бы полем битвы между белой и черной кровью родителей. Могучего телосложения, с умственным развитием мальчишки, сейчас он работает на стройке.

Ему удалось даже найти любовь. Джулия из-за врожденного дефекта конечностей не может работать и получает пенсию по инвалидности. Но у нее миловидное лицо, добрая душа и проницательный ум. Вот и живут вместе, компенсируя недостатки друг друга.

Шторм с обложным дождем настиг меня на следующий день по дороге к городу Дэвид-сити (что-то много Дэвидов скопилось в этой главе). Там мне посоветовали остановиться у Рэя Межнера, владельца магазина по продаже лекарств и оборудования по уходу за животными. Рэй с сотрудниками рад был мне помочь, но за неимением огороженного поля Ваню пришлось привязать к столбу. Вокруг были зеленые поля люцерны, но я опасался отпускать Ваню туда пастись. С детства я помню картинку валяющейся на пастбище коровы с раздутым брюхом. Она переела клевера, и хозяевам пришлось ее прирезать. Люцерна также богата белками, и скоту опасно пастись на ней.

Еще с Пенсильвании была у меня притороченная к телеге коса, вот и решил ею накосить люцерны. Да не вышло. Либо коса дефектная, либо таковым был я, разучившись косить. Пришлось, в конце концов, воспользоваться серпом. Правда, вскоре подъехали отец и сын Зелинге ры, привезшие мешок овса и кипу сена. Сами будучи любителями и владельцами лошадей-тяжеловозов, они быстро разобрались, почему моя лошадь натирает плечи.

В отличие от русской, в американской упряжи нет дуги, поэтому оглобли используются только как направляющие. Телегу лошадь тащит посредством сыромятных ремней, идущих от хомута к перекладине, прикрепленной на свободной подвеске к центру передней оси телеги. В моей же упряжи, за неимением этой перекладины, тяговые ремни прикреплялись к противоположным концам оси, рядом с оглоблями. Свободный ход оси, передаваясь на хомут, натирал лошадиные плечи. Дон с Гэри установили эту перекладину и вставили в хомут мягкую прокладку, чем облегчили жизнь Вани. А я сгорал от стыда – оказывается, не замечал очевидных вещей, а еще конником себя называю. Ну да – век учись, а дураком помрешь! Правда, умники помирают так же успешно.