Амазонка - [8]

— Зинка припоминает Дашке вчерашнее. Та помчалась на любование с одним из этих вояк, и прихватила Зинкины новёхонькие сапоги из выделанной кожи. Она их в последнюю поездку покупала, в городе. Кучу денег отдала. — Смаковала сплетню Арсиния.

Поединок кончился бы отрубленными ногами, но наставница остановила склочниц. Следующей вышла Настасья. Белокурая, высокая и голубоглазая, она входила в особую категорию амазонок. Умение выуживать информацию из любого, безупречное владение искусством обольщения — всё это делало её лучшей из лучших. А как она дралась на мечах!.. Она превосходила нас во всём, за что её многие не любили. У меня к ней была совершенно другая неприязнь. В детстве, она со своими прилипалами, Войкой и Зиновьей, очень грубо подшучивала над более слабыми — над нами с Файкой. Воспользовавшись доверчивостью двух маленьких семилетних девчушек, будущие шпионки затащили нас в лес, в глубокую дурно пахнущую трясину. Мало того, боевые подруги принесли из деревни навоз и сверху присыпали, посмеиваясь над нашей доверчивостью. Под вечер мы всё же выбрались. Ябедничать не стали. Получили по шеям за прогул занятий по борьбе. Розги сносили молча. Все напасти мы приняли стиснув зубы. А потом настало время долгой изматывающей мести.

Бывало, проснётся наша златокудрая Настасья, гордость амазонской деревушки, а вся комната пестреет "приветами" от коровушки Бурёнки.

Не раз выяснялось, что козы те ещё модницы: они часто устраивали демонстрацию головных уборов, сделанных из чистых и грязных трусилей шпионок. Те, кому принадлежало бельё, краснели, кричали, грозили и, в конечном счёте, рыдали. Зато окружающие веселились.

Благодаря нам с Фаей жизнь в амазонской деревне нельзя было назвать скучной.

Самой жестокой шуткой было — ничего не делать. Первые красавицы собирались вместе, вооружались палицами и дубинами. До бесиков в глазах нервно вглядывались ночью в окно, реагируя на каждый скрип, и ожидая, когда придут враги в нашем лице. А мы спали себе спокойно дома, в то время, как нервы противниц портились и без нашего участия. К утру они изматывались так, будто неделю мешки с картошкой таскали.

Вспомнив былое, улыбнувшись, я дотянулась до бочонка с водой, и опрокинула на себя. Одежда намокла и прилипла к телу, но хоть ненадолго стало легче дышать.

— А ты к ним не пойдешь? — спросила Арсина, жаждущая поглядеть, как мне накостыляют за то, что некогда утащила с её кухни пирожки.

— Я что на блаженную похожа? — отмахнулась я. Это был риторический вопрос. Но, пролетев семь с лишним метров через поле, к моим ногам рухнул боевой посох. И прислала его Настасья.

Я уставилась на предмет.

— Может и не похожа, но с поля оно виднее! — издевательски подметила кухарка.

Настасья пристально смотрела на меня, угрожающе вперив руки в бока. Над площадкой повисла тишина. Толпа ждала, приму ли я вызов. Разве я могла отказать им в удовольствии увидеть белокурую красотку купающейся в грязи? Эх, жаль луж нигде нет. Я подхватила палицу и побежала к полю. Зрители захлопали, заулюлюкали: девушки, зная, что сейчас состоится драка двух ярых врагов, а мужчины — им просто нравилось наблюдать, как две девки дёргают друг друга за космы.

Остановившись против Настьки, я заняла боевую позицию, и подбадривающее подмигнула сопернице. Белокурая, ловким движением ноги, заставила посох подняться в воздух с земли. Схватила его, поймав на лету. Бой начался.

Для приличия мы немного покружили, примеряясь как бы поэффектнее нанести удар. Я атаковала первой. Молниеносная атака снизу, к сожалению, была блокирована. Но следующие удары наносились быстро, заставляя противницу пятиться.

Затем настала её очередь: череда ударов справа, снизу, снова справа — не поражающих, скорее выматывающих. Размах, бросок и палица могла бы раздробить кости моих ног, если бы я вовремя не подпрыгнула.

Мы обе дрались играючи. Ведь нельзя показывать врагу ни страх, ни усталость! — так нас учили. Пусть враг думает, что перед ним неуязвимый сумасшедший — это нанесёт больше вреда его уверенности, и он оступится, каким бы сильным ни был. Вот тогда и можно его добить.

Настасья била, вкладывая в каждый удар всю нерастраченную ненависть. Складывалось впечатление, что она вся состоит из желчи и неистовой злобы. Вот-вот и глаза загорятся адским пламенем — и проступит её настоящее обличье.

Не отступать же перед демоном! Я решила сыграть по её правилам. Только злости во мне не было. Просто с каждым движением сбрасывала груз тяжёлых дум вместе с потом, вкладывая самые беспокоящие меня эмоции в палицу.

Ещё один взмах, и оружие разминулось в попытке встретиться с моим правым ухом. Пока Настасья увлечённо пыталась оттяпать дубинкой мне голову, я ловко присела на корточки, и врезала левой ногой по её хрупким лодыжкам. Белокурая рухнула в пыль, что разозлило шпионку до предела. Я протянула ей руку, помогая подняться. Раскрасневшееся лицо и злобно сощуренные глазки дали понять, что у неё всё под контролем. В моей помощи она не нуждалась. Именно такие мысли, как мне кажется, символизировал плевок, не долетевший до моего сапога.

С большим норовом Настасья поднялась и бросилась на врага, осыпая вихрем ударов, приходившимся то по моей спине, то по плечам. Растерявшись, я сначала просто уварачивалась. Чувство боли обозлило, напомнило о нескольких приёмах, о которых знали не все. Позволив сопернице уронить меня на землю, в тот же момент, когда она склонилась, чтобы нанести окончательный удар, я уперлась ногами ей в живот, и перекинула тело противницы через себя, быстро вскочив на колени и прижав Настьку палицей к земле. Всё произошло так быстро, что шпионка толком и не поняла произошедшего.