Амазонка - [133]

Проплывая пьяной сиреной мимо Фаи, я нескладно пообещала отомстить. На что подруга отозвалась, поклявшись ждать с нетерпением!

Мы вышли на улицу. Кто сам, а кого и вынесли. Какое-то время я болталась на плече мужчины и придумывала страшную, жестокую мстю сестре-предательнице. Но вверх ногами не получалось уцепиться ни за одну подходящую идею.

— Слышь, мудрый советник! — постучала я кулачком, как в дверь, по его ягодицам. — А ты ничего не забыл?

Тай остановился. От резкого движения земля и небо поменялись местами в моём сознании.

— Что? — раздражённо буркнул он.

— Я в одиночку выпила два кувшина и двадцать одну кружку вина!

— И одну, нет, две — кваса! — подправила мои подсчёты Войка.

— Спасибо! — ласково попыталась улыбнуться ей я, упираясь руками в поясницу Тая, чтобы хоть немного выровняться.

— И? — не понял он.

— И… — кривлялась я, опять повиснув. — Не боишься, что я подпорчу твои сапоги, штаны?..

После затишья, меня мигом вернули в вертикальное положение, под аплодисменты сестры по несчастью. Однако суровый вид командующего, прервал её веселье, присмирив амазонку, заставляя вспомнить о чести и долге перед отчизной, племенем и самой Великой Матерью.

— Ты меня разочаровываешь! — завёлся читать мне морали прямо посреди улицы Тай, не обращая внимания на любопытных прохожих.

Я приготовилась выслушивать долгую речь и села… на землю, скрестив ноги, причём не забыла изобразить саму серьёзность. Он подавился собственными словами, прочитав на моём лице отражённые мысли: "А мне по барабану! Давай, рассказывай о кораблях, бороздящих просторы морей, о давно убитой совести и тому подобном".

— Ори, — советник присел рядом на корточки, всматриваясь в мои глаза, будто собирался ругать, а молить о благоразумии. — Я же просил тебя не влипать в неприятности. А ты…

— А мы не влипали! — медленно с расстановкой ответствовала я. — Мы тан-це-ва-ли! А этот… неприятность… или приятность? Пока не определилась. Сам к нам прилип! А мы, что? Мы ничего! Просто танцевали! Ик!

Тая перекосило. Он разозлился не на шутку. Меня жестоко дёрнули за локоть, вынуждая подняться. Затем потащили в гостиницу, проволокли по ступенькам и, бросив на постель, впустили в комнату волка. После чего заперли. Впрочем, сейчас мне было хорошо, и я не возражала против одиночества.

Но спустя час… Вино испарилось из моего мозга и на смену счастливой пьяной эйфории, пришёл немилостивый дядя Бодун — бог жестокий и мстительный, явно житель пустыни, так как меня дико сушило. Он принёс мне в подарок головную боль, тошноту и ненависть ко всему окружающему, в первую очередь — к соседям, ругающимся и явно дерущимся. Хотелось сходить к ним в гости и помочь — прибить обоих!

Упёршись в двери носом, вспомнила, что заперта. Расстроилась. Накрыла голову подушкой, надеясь приглушить шум. Мигрень отчётливо билась в висках.

Именно это благоприятное время для посещения выбрала наша староста — Настасья. Она орала два с половиной часа, распинаясь об уставе амазонок, о чести и прочих словах, которые моё сознание отказывалось воспринимать. Радовало, что выслушивала всё это не одна — рядом сидела посрамлённая сестра, Войка, которую староста привела с собой. В общем, по степени продвижения речи мы с ней зеленели на глазах. Когда Настасья думала, что нас пробрало от её криков, на самом деле обе мечтали только о колодце с прохладной водой.

Не знаю, что именно — мечтательный вид или слюни, стекающие по подбородкам — привлекли внимание старосты. Она резко остановилась. Оскорблённая в чистейших чувствах предводителя, ткнула в меня обличительным перстом:

— Ты! — зашипела она. — Сначала эта ложь. Мужчины. Ты так их ненавидела и опасалась. А сама водила шашни, каждую ночь бегала к этому… к вампиру! Предала наши устои! Предпочла сёстрам — мужчину! Училась у него мастерству, пренебрегая нашими матерями! На их уроках ты притворялась ничтожеством, а на самом деле…

Староста захлебнулась негодованием, но, как мне кажется, завистью к моим умениям.

— Ты вся из лжи! Как твоя мать-предательница! Ты достойна только одного — "одинокой ямы"! Как только вернёмся, мы предадим тебя суду старейшин и даже твоя бабушка тебя не спасёт, ни вампир — никто! Слышишь? А я уж постараюсь, предоставлю все сведения о твоих похождениях Матери. Пусть знает, чем ты прославилась. Начиная со скандалов, допущенных при посторонних, до твоих любовников. Я расскажу и о ночах с советником, и о ночах с командующим, и вампиром. Я всех перечислила? Тебя заклеймить мало! Со скалы надо сбросить. Ты противоречишь собственной сущности амазонки.

— Да что ты знаешь, о моей сущности! — вспылила я, устав слушать её вопли. Даже с места сорвалась. Очень хотелось сейчас вцепиться ей в горло. Вместе со мной поднялся на лапы и волк. Староста испугалась.

— Воя, ты видишь, насколько мы "свободны"? — теперь я тыкала в Настасью пальцем. — Нам дозволено выбирать только собственную смерть, а в остальном племя свободных женщин может только подчиняться законам. Ты хочешь этого? Тебе всё ещё нравится быть амазонкой, а?

Мой гнев обратился к другой сестре.

— Говоришь, я — ложь! А то, что ты слепо следуешь за враньём, установленным Мудрейшей в качестве закона — нет? Ты хоть понимаешь, что амазонки — те же невольницы, рабыни, которых подкладывают владыкам в постель? Да в принципе любому, кто владеет нужной информацией. Не такой ли приказ тебе отдала Мудрейшая на собрании, когда мы только выходили в поход? Она ведь чётко сказала это!