Аманда исчезает - [3]

– Пастор Летт! – Молли помахала рукой.

Пастор обернулась, спрятала руки в карманы, ссутулилась и, коротко кивнув, нырнула в церковь. Не самое любезное приветствие, но Молли не обиделась: пастор, наверное, занята и о чем-то размышляет. Со стоянки Молли направилась к Уайт-Граунд-роуд, пустынной проселочной дороге длиной в три мили, огибающей старую часть Бойдса. Она каждое утро бегала этим маршрутом.

Первые полторы мили Молли бежала быстрее обыч ного: хотелось отрешиться от тревожных мыслей об Эрике и сосредоточиться на прохладном осеннем воздухе, с каждым вдохом наполнявшем легкие. Наконец ритмичный стук ног успокоил ее, и Молли постепенно сбавила скорость. Теперь она бежала себе в удовольствие.

Собственное тело не переставало удивлять Молли. В сорок два она без проблем пробегала по несколько миль, но больше всего радовала не физическая форма, а неутолимое желание бегать и уверенность, которую давал бег. Психотерапевт как-то поинтересовался, наверное, не без оснований, не является ли бег символом прошлого, не от него ли она бежит. Образ так и застрял в сознании Молли. До случая с Амандой Молли бегала, чтобы поддерживать форму. А после бег превратился чуть ли не в смысл жизни. Молли не работала, и мысли об Аманде постоянно лезли в голову. Бег стал единственным спасением от горьких размышлений.

Что может быть прекраснее ветвей высоких дубов, обрамляющих проселочную дорогу? Молли знала каждую яму и рытвину, знала, где любят бродить олени и даже где ярче всего светит солнце – на повороте у фермы Ханны Слейт. Скоро асфальт сменится мягким грунтом и гравием. Напряжение спадало, и Молли жадно вдохнула аромат погожего осеннего дня.

Ей только кажется или впрямь похолодало? Молли побежала быстрее, пульс участился. Через несколько секунд воздух стал ледяным. Молли покрылась гусиной кожей, по спине поползли мурашки. Судорожный глоток – умиротворения как не бывало, его вытеснила уверенность: вот-вот что-то случится.

Дрожащей рукой Молли вытерла лоб. Шорты и топик липли к поджарому телу. В уши набилась жуткая тишина, перед глазами потемнело, во рту стало кисло. Каждый вдох давался ценой невероятных усилий. Ноги одеревенели. Нет! Не сейчас! Молли зажмурилась, заставляя себя успокоиться, чтобы голова не раскололась от напряжения. Бесполезно, ничего не поможет! Молли прижала кулаки ко лбу, готовясь к неизбежному. Сознание заволокло густым туманом. Случайный прохожий, увидев, как ее трясет, решил бы, что это припадок или приступ. Только ведь прохожий не знает разницы между припадком, приступом и Картиной, а Молли знает.

Молли отчитала себя за то, что столько лет позволяет Картинам собой управлять, – марионетка, а не человек! Так или иначе, остановить их она не могла. В голове уже вспыхнула Картина. Сумрачная комната-пещера, в углу дрожит от ужаса девочка, резко пахнет сырой землей.

Молли рухнула на землю и зарыдала от страха и отчаяния: «Нет! Нет! Нет!» Не в силах шевельнуться, она лежала среди сухой грязи и гравия. В голове царил полный сумбур, война между страхом и отрицанием, – страхом перед тем, что показала Картина, и собственным отрицанием ее правдивости. С реальностью Молли сейчас связывала тоненькая ниточка. Горло словно стиснуло обручем, невозможно дышать. Она с трудом встала, пошатнулась и, схватившись за шею, отчаянно попыталась протолкнуть воздух к легким. Наконец первый судорожный, болезненный вдох. Шаг, еще шаг – нужно выбраться с этой пустоши, хотя бы вон туда, за поворот. Дрожащая от ужаса девочка снова мелькнула перед мысленным взором, но ее образ тотчас сменился другим, въевшимся в память, – образом Аманды. По щекам Молли заструились слезы, на сердце лег хорошо знакомый камень.

«Дыши, дыши, дыши!» – подгоняла себя Молли и брела дальше. «Я не виновата!» – стучало в сознании. Видения давно стали частью ее жизни. Молли огляделась: сплетенные над головой ветви, поваленные стволы, густой кустарник не собирались ее щадить. Сосредоточиться никак не получалось: мысли были слишком беспорядочными, тело – слишком слабым. Мир вокруг лишился смысла.

До дороги Молли добралась с трудом. У поворота, где Уайт-Граунд пересекалась с Олд-Бак лодж-лейн, почувствовала себя лучше и зашагала быстрее, решив добраться до фермы Ханны, прежде чем очередная Картина накроет ее.

В кровь хлынул адреналин, и Молли побежала. Она буквально взлетела на холм и пронеслась полмили до фермы и старого красного дома Ханны. Казалось, она попала не на ферму, а в другую вселенную – здесь легче дышалось, пели птицы, на пастбище резвились лошади. Вот она, нормальная жизнь. Ханна с собакой, маленьким биглем с длинными коричневыми ушами и коричневым хохолком на спине, стояла у крыльца.

– Эй, Молли! – Ханна приветливо помахала ей.

Молли схватилась за левый бок, нащупала шов. Адреналина как не бывало, мысли снова превратились в мешанину из страха и неверия. Она подняла руку в знак приветствия и опустилась на траву.

– Молли, что с тобой? – Ханна уже бежала к ней. – Ты словно призрака увидела. – Она села на корточки рядом с Молли, взяла ее за руку. – Ты меня слышишь?

Прикосновение ладони, крупной и огрубевшей от долгих лет работы на ферме, немного успокоило.