Амалия и генералиссимус - [13]

Я могла бы поселить мою частную армию классом выше — если не в «Стэйшн», то в «Эмпайр», приюте британских отставников. Этой паре бы там понравилось. Вот только мне туда, по известной причине, не было бы хода. А тут — боже, какое удобное место: десять минут пешком от правительственных зданий вокруг зеленого паданга, и все служащие приходят сюда выпить. Рядом лучшее в городе синема. Индийский квартал — из дверей направо, потом налево и за угол, китайские кварталы — подальше, но в этом городе никакого настоящего «далеко» все равно нет. В общем, отличное место для штаба операций.

Операций, вот только каких? Сегодняшнюю явно надо начинать сначала.

Я вышла через изящные застекленные двери, свернула вправо, туда, где возвышалась громада другого «Колизеума» — синема, с его строгими колоннами и четырьмя плоскими пространствами на глухой стене. Это — для афиш, а вот и сами афиши: в 6:30 и 9:30 вечера драма «Убежище» с королем ковбоев Кеном Мейнардом.

Было еще рано, но в синема, посмотреть на короля ковбоев, уже шла немалая толпа, перекрывая дорогу рикшам и велосипедам.

В раздражении я начала пробираться через толпу, огибая театр и направляясь к газолиновой станции — одной из трех во всем городе. За станцией же была площадка для авто.

А там — я остановилась.

Авто было штук шесть, но только над одним из них зыбко дрожал золотой воздух — казалось, он отражается от прекрасного миража, наполовину скрывая его. «Испано-сюиза» была окружена плотной толпой человек в пятьдесят, а может, и сто. Они переговаривались шепотом. Они медленно обходили ее по кругу, некоторые робко протягивали к сверкающему белизной боку или багажнику вытянутые пальцы. Но замирали под взглядом Мануэла, который одновременно показывал что-то жестами двум китайцам, судя по тряпке в руке одного из них — тоже сайсам, то есть шоферам.

Я повернула голову назад и вверх: на втором этаже, на балконе «Колизеума», между колонн стояла еще одна довольно плотная группа людей, державшая в руках напитки со льдом. Все они тоже смотрели на мое авто, переговариваясь уже не вполголоса. «Пропустят свой сеанс», мрачно подумала я.

Сейчас, получается, мне предстояло растолкать ту толпу, которая была не на балконе, а на самой стоянке, пробраться к Мануэлу, чтобы всего-то сказать ему: уезжай, машина мне будет нужна только после ужина.

Весь город после этого будет ждать его возвращения и потом шушукаться: вот проезжает в своем лакированном белоснежном чуде известная шпионка Амалия де Соза, ведущая тут важное расследование.

Известная шпионка? Бред.

Получается, я не могу ездить здесь в собственном авто — если, конечно, хочу хоть чего-то добиться со своим расследованием.

Я не могу даже, мрачно напомнила я себе, остановить поток речи майора… нет, уже полковника Тони, сказать ему, что от него требуется и почему он здесь. Видит бог, я честно начала это делать, но…

Тоже бред.

Хорошее начало сверхсекретной акции.

Я поймала взгляд Мануэла, помахала ему рукой — «уезжай», потом показала на тот «Колизеум», который был гостиницей, и изобразила на пальцах цифру «восемь». Мануэл подался ко мне всем телом, толпа начала жадно поворачиваться в мою сторону, но меня там уже не было.

Я шла обратно, по теневой стороне Бату-роуд, мимо обоих «Колизеумов», мимо прилепившегося ко второму из них крошечному китайскому домику — и дальше, от центра города, на север. По горячему асфальту, в толпе, начинавшей всерьез просыпаться от послеполуденной жары.

Эта, похоже, больше всего специализировалась на текстиле. Если не считать отелей «Тиволи» и «Рекс» — двух маленьких и облупившихся китайских «магазинных домов» — то дальше у нас тут что? «Кантонский портной», затем в доме 232 — «Вышивка Че Сенга» («покупайте, пока китайский доллар на дне!»), далее дамское белье от индийца Джан Сингха — сегодня рекомендуется нечто под названием «намрат», и еще «тарантула». «Намрат» — это цветное белье, а точнее бледно-розовое, бледно-зеленое и цвета шампанского.

Несколько ярдов дальше — и мои ноздри начали раздуваться. Что это такое, пахнущее скоростью и комфортом? «Сайкл энд кэрридж»?

Я остановилась и поняла, что у моей прогулки появился смысл. Если уж не судьба ездить в собственном авто, которое слишком хорошо для этого мира, то почему' не вернуться к давней пенангской привычке — крутить педали того самого «сайкла», то есть велосипеда. Сколько там от моего — точнее, ричардового — дома на Стоунер-роуд до этой части города? Три мили? И это самое длинное расстояние, которое здесь вообще можно проехать. Какое уж тут авто. Правда, поскольку багажник «испано-сюизы» еле вмещает два чемодана, и вообще велосипедов дома у меня зачем-то целых три, то этот в конце концов останется Ричарду, займет место рядом с его чудовищным «фордом», в качестве подарка за гостеприимство. Ну, и что?

Из глубины двора раздался сначала кашель, а потом все более уверенный стук мотора, радостные клики механиков.

Я вошла в этот прохладный, защищенный тентами и манговыми деревьями от солнца дворик (в самом магазине, конечно, только считали деньги и говорили с клиентами).

Просто посмотрю и потрогаю их, сказала себе я.