Амадора. Та, что любит… - [11]
— Мне надо идти, — прошептала я ему на ухо, зная, что он не встанет, чтобы проводить меня.
Брюки покойника валялись на полу, и я решила пошарить у него в бумажнике. Денег было сто пятьдесят реалов полусотенными купюрами. Множество кредитных карточек. На них, как и на чековой книжке, обозначено имя: Луис Паулу Перейра ди Мелу… Соврал, выходит? Кто же он такой? За что его убили? Боже мой! Обвинят еще меня, чего доброго…
Я подняла простыню и взглянула на труп. Стала размышлять, кто мог быть убийцей, и увидела на полу, возле кровати, пистолет. Неописуемый страх овладел мною. Как в детективном фильме, я стала судорожно протирать полотенцем все, к чему могла притронуться. Потом села рядом с покойником и убедилась, что теперь моих мыслей он не читает. Ясно, что больше в этом теле никто не обитал.
Я прошлась по всем телеканалам. Прогноз погоды к вечеру обещал дождь. Новые приключения Пиу‑Пиу и Фражолы. Конкурс талантов. Тележурнал. Программа «Полдень». Передача про старателей из Серра‑Пелады. Рот у покойника приоткрылся. Пять минут первого. Рот у мертвеца открылся шире…
Я взяла вилку и нож и сунула в рот человеку, который звался Луис Паулу Перейра ди Мелу. Зеркало с подозрением посмотрело на меня, но я не обратила внимания. Сера‑Пелада. Пиу‑Пиу и Фражола. Шестнадцать самородков в хрустальной чаше.
Я вымыла руки и собиралась уйти. Но как пройти мимо тех двоих в серых шляпах? Придется рискнуть. Мне ни секунды более не хотелось глазеть на труп человека, который недавно мне говорил, что у меня розовая попка.
Выключив телевизор, я взяла ранец и хлопнула дверью этого холодного номера. Четверть первого. Кошмар отступил.
Я сказала лифтеру, чтобы он отвез меня на первый этаж, и всю дорогу молилась. Пиу‑Пиу. Передо мной расстилался длинный красный ковер. Я как можно неспешно пересекла холл. Ни одного человека в серой шляпе поблизости не оказалось. Наконец‑то я на улице! До дома доберусь автобусом.
Два дня спустя в газете поместили фотографию беззубого «красавчика». По‑настоящему его звали Матиас Алварес — крупный международный наркобарон. Полиция пока что не пришла к заключению насчет мотивов убийства. По причине вырванных зубов гипотезу о самоубийстве отмели сразу…
«…Служащие гостиницы, где было обнаружено тело, утверждают, что пострадавший вошел в сопровождении девушки с каштановыми волосами, которая через несколько минут покинула место происшествия…»
Под снимком — фоторобот подозреваемой. На меня ни капельки не похоже.
Сострадание
Отдаваться по принуждению — это ужасно. В такой ситуации желание женщины ничего не значит. Самый тяжелый, экстремальный случай — это, конечно, изнасилование. Жертву не просто принуждают — у нее нет выбора. Менее тяжкое принуждение встречается сплошь да рядом, и здесь жертвой может оказаться любая женщина: сестра, тетка, несчастная жена, неудовлетворенная любовница, старая дева, чувствительная проститутка… Такое в жизни случается.
Но отдаваться из сострадания — это еще хуже, чем по принуждению. Отдаваться из сострадания — это бесчеловечно. В этом случае женщина в центре внимания, а мужчина безраздельно предан жертве и почти всегда искренен. Но она‑то отдается не потому, что хочет, а просто из сострадания. Бедняжка… Вот оно, сострадание!
Я чувствовала себя отвратительно в облегающих брюках и в сапогах на высоком каблуке, когда мне приходилось ходить по этой огромной ярмарке электротоваров. После радио я некоторое время работала на модных показах, в рекламе и, наконец, на сезонных выставках. В этот раз мне досталось четыре стенда. В мои обязанности входило следить за образцами товара и координировать действия рабочих и продавщиц. Ярмарка длится пять дней. Как я была счастлива, когда стенд размонтировали и погрузили на два грузовика! Всё. Осталось только рассчитать рабочих, попрощаться со всеми — и конец. Мочевой пузырь у меня чуть не лопался, и мне срочно пришлось бежать в туалет. Писала я гораздо дольше обычного, и когда вернулась, все вокруг словно испарилось. Остался только Жозиас — молодой, расторопный рабочий, который обеспечивал свет и звук. В руках у него было два пластмассовых стаканчика. Он протянул мне один.
— Шампанское.
— Спасибо. Что, все уже ушли?
— Ага. Убегли.
Он неправильно произносил некоторые слова — с грамотой у него были нелады.
— Ну, до свиданья. Спасибо. Всего тебе доброго, Жозиас.
— Так чё, больше не повидаемся?
— Может, на другой выставке…
— Да я тут, это самое, тебе сказать чего хотел…
— Да, Жозиас?..
— Ты это, шибко фигуристая.
— Что?!
— Слышь, я давно тебе сказать хотел. Уж больно ты мне ндравишься. Обалденно.
— Жозиас, ты ведь женат, правда?
— Не‑а…
— Ну как же — у тебя обручальное кольцо.
— А хоть бы так.
— Ты и врать‑то не умеешь.
— Не, в натуре, я чуть разума не решился. У тебя и фигура обалденная, и это, как его, манеры…
— Сначала только фигура, а потом и фигура, и манеры…
— И фигура, и манеры, и личико, и голосочек… Я точно в тебя втюрился. Ну ты прямо прынцесса, ты, это самое, богиня…
— Иди домой, Жозиас. К жене.
— Щас пойду. Только уж больше мне тебя еще повидать охота.
— И думать об этом не смей.
— Это потому что я бедный, что ли?
Я верила в истинную любовь. Пока он не сломал меня. Урок выучен. Там, где есть любовь – найдётся место и для лжи. Я считал, что я – не тот, кто ей нужен. До того момента, пока она не влюбилась в меня. Я изменился ради неё. И я хочу, чтобы она верила в меня так, как мне самому нужно поверить в себя. Айзек Джеймс на протяжении пяти лет был частью моей жизни. И, в итоге, он попал за решётку, защищая меня, хоть в случившемся и не было его вины. Теперь он вернулся. Между нами всё ещё есть химия.
Когда судьба забросила туда, где тебе не место, где совсем не ждут и не желают твоего присутствия, что ты будешь делать? Когда от привычной жизни не осталось ничего, когда вокруг если и не враги, то уж точно не друзья, к кому ты обратишься? Сомневаться во всём и во всех, даже в себе — твоё кредо, но больно уж шаток и зыбок такой Мир, так может быть, только может быть стоит довериться? Новый Путь ждёт, манит и пугает, но у тебя в рукаве спрятано несколько козырей — так давай же разыграем их! Внимание! Книга о сомнениях, интригах, любви, инкубской, специфической, в том числе м/м, м/ж/м и прочие вариации (18+)
Мечты амбициозного музыканта Кирилла разрушены вдребезги. В период, когда все кажется особенно блеклым, главный герой, по чистой случайности, спасает жизнь очень влиятельного, харизматичного, но в то же время абсолютно безумного человека. В благодарность мужчина хочет вытащить Кирилла из серости будней. Адреналин, страсть, новые эмоции. Кирилл вновь находит себя. Но лишь до того момента, пока он не встречает Еву. Женщину, которая хочет видеть весь мир в огне...
Аэрон, бессмертный воин, считает, что не нуждается в плотской любви. Поэтому когда-то в порыве самоуверенности он бросил Кроносу, Верховному богу титанов, дерзкий вызов, прося ниспослать ему такую женщину, которой придется добиваться. И вот уже несколько недель Аэрон ощущает беспокойство из-за Оливии, которая появилась около него столь внезапно. Ангел она или демон, какую угрозу несет в себе? Оливия клянется, что она падший ангел, что отказалась от бессмертия, потому что ей приказали расправиться с Аэроном, а она не может не только обезглавить его, но и причинить ему малейшую боль.
Дима прочитал или увидел мысли на моем лице, потому что одну руку убрал от овощей и схватил ею меня за попу, пододвигая к себе ближе. А я не сопротивлялась когда поцеловали за ушком, и когда, рука, пощупав бедра, скрытые только шортами переместилась вдоль талии на грудь и смяла, я совсем не сопротивлялась. Ни капельки! К тому же, не забывала один момент — в правой руке у мужчины нож!!! Погладила пальчиками Диме подбородок, почувствовала легкую щетинку. Он не брился эти пару дней, от этого сразу казался «взрослым», грозным, типичный бандит из боевиков, оставалось сигарету в зубы и запах перегара добавить. — Мурррр, — призывно мяукнула, прикрыв глаза. — Кису… надо… отодрать! — расслышала рык уже отнюдь не котика на ухо, а скорее зверя.