Алый лев - [43]

— Я не знаю, чему верить, миледи.

Изабель подумала о беспокойстве Мод, о ее двусмысленных намеках, которые могли означать все или ничего. Матерь Божия, что если Артур действительно мертв? Если его убили? Скорее всего, Вильгельму де Брозу об этом известно, поскольку он все время рядом с королем и он был коннетаблем в Руанском замке. Она взглянула на своих сыновей, которые боролись, поставив руки локтями на стол, и у нее кровь застыла в жилах.

Отец Вальтер склонился вперед и сжал ее ладони в своих, чтобы вместе помолиться.

— Успокойтесь, миледи, — сказал он. — Это только слухи. Правда раскроется со временем, а Господь видит все.

— Да, — ответила она.

Она пыталась найти в этих словах успокоение, но они не могли растопить лед, сковавший ее душу.

— Господь все видит, — она закрыла рот, не произнеся вслух богохульного: «И ничего не делает».

Глава 13

Кентерберийское аббатство, Рождество 1203 года

Потягивая приправленное сладкое вино и закусывая жареным миндалем, Изабель сидела за столом и наблюдала за танцорами, кружащимися под мелодию рождественских гимнов. Их процессию возглавляла молодая королева; ее платье, расшитое драгоценными камнями, поблескивало, а заплетенные в косу волосы были перевиты серебряной лентой. В пятнадцать лет у нее была женственная фигура, но она все еще была стройной и гибкой, как молоденькая лань. Иоанн следил за ней похотливым взглядом, и ей было явно не по себе от этого.

— Я знаю, каково ей, — сказала Ида Норфолк, присоединяясь к Изабель. — Я однажды была в такой же ситуации: очень молодая, танцевала в красивом платье, а король, желавший только одного — сорвать его с меня, пожирал меня глазами заживо.

— И вы были так же напуганы, как она?

— Разумеется, но в то же время мне льстило, что сам король Англии уделяет мне такое внимание.

— Она что-то не выглядит польщенной, — пробормотала Изабель.

Ида пожала плечами.

— Она королева. У нее есть свои покои, и она вольна делать, что пожелает, в пределах разумного, конечно, когда его нет рядом. Он дарит ей наряды и драгоценности и любит хвастаться ею на людях. Когда она родит ему парочку наследников и дочь, он оставит ее в покое, — она положила руку Изабель на колено: — Не хмурьтесь так. Разумеется, мне жаль бедую девочку. Я за все дамасские шелка не захотела бы поменяться с ней местами. Я говорю только о том, что ей есть, чем утешиться. У нее тоже будет власть, однажды, когда она станет достаточно взрослой для того, чтобы это осознать.

Изабель промолчала. Она думала, что ничто на свете не может утешить того, кто находится во власти такого человека, как Иоанн. Когда она представила, что можно в пятнадцать лет оказаться под ним в супружеской постели, ее затошнило.

Ида переключила внимание с молодой королевы на своего мужа, который оживленно о чем-то беседовал с Вильгельмом и Боллвином де Бетюном.

— Только посмотрите на них, — ласково сказала она, — сплетничают, как старухи.

Изабель вслед за ней перевела взгляд и тоже улыбнулась при виде этой компании. Вильгельм был совершенно спокоен, его поза непринужденна, плечи расслаблены. Роджер Норфолк рисовал в воздухе картины, а Вильгельм согласно кивал и улыбался. Было приятно видеть его таким: в последнее время он мало смеялся, положение в Нормандии было отчаянным.

Король вернулся в Англию в начале декабря, оставив позади себя руины. Водрей и Радепон отошли французам. Гайар был в осаде, Руану грозила опасность. Лонгевиль и другие нормандские земли Вильгельма были в безопасности, но кто знал, надолго ли? Король Филипп уже пообещал один из замков Вильгельма графу Булонскому. Иоанн обещал заняться этим весной, а его приезд в Англию был в основном ради сбора денег на то, чтобы выгнать Филиппа из Нормандии.

— Ваши старшие дети участвуют в королевских празднествах? — невозмутимо спросила Ида.

Вопрос на первый взгляд мог показаться совершенно безобидным, но Изабель знала, к чему заводят такие приватные беседы. Эти собрания всегда можно было использовать как подходящий момент для заключения сделок и союзов. Вилли и Ричард, как и их сестра, были среди танцующих. Изабель с любопытством заметила, как Махельт рассматривает платья придворных дам оценивающим женским взглядом.

— Они достаточно взрослые, чтобы посещать такие приемы и не срамить себя, — ответила она и повернулась, чтобы поприветствовать Хавис, графиню Омальскую, жену Болдвина. Эта женщина была когда-то красавицей, но время и несчастья вытравливали на ее лице с тонкими чертами глубокие морщины, пока от красоты ничего не осталось. Когда-то, в момент полного расцвета, она недолгое время была любовницей Иоанна. А после этого переходила из одного брака в другой, пока не превратилась в увядший и засохший цветок, и ее рука ценилась куда выше ее личных качеств. Ее союз с Болдвином оказался тусклым и безрадостным, у них была лишь одна дочь, которая родилась в первый год их совместной жизни.

Изабель и Ида обменялись с ней обычными любезностями. Хавис Омальская улыбалась и кивала, но сама не обращалась ни к одной из женщин.

— Я вижу здесь вашего сына, — заметила Ида. — Он собирается остаться с вами и Болдвином?