Аляска, сэр! - [74]

– Выходит, Уильямс, вы тоже не знали о наличии у Майкла пистолета?! – удивился Алексей Михайлович.

– Выходит, что так, Алекс, – угрюмо посмотрел тот на приятеля, и граф удивился еще раз, впервые увидев отразившееся на лице Майкла смущение. – Оказывается, не все просто в наших с ним отношениях: вот так годами бродишь бок о бок по прериям и знать не знаешь, что он держит у себя за пазухой.

– Черт бы побрал этих мерзких гуронов! – воскликнул вдруг в сердцах Майкл. – Нет, ну разве можно вести подобные разговоры, когда ни в одном глазу?! Ведь хотел же прихватить с собой хотя бы толику виски! На всякий случай, для профилактики, так сказать… Да побоялся, что Алекс не одобрит моей самодеятельности.

– Сейчас, пожалуй, и одобрил бы, – невольно улыбнулся Воронцов.

– Так в чем же дело?! – обрадованно воскликнул Майкл и, резво вскочив с травы, помчался искать свою лошадь.

Уильямс усмехнулся:

– Надо же, оказывается, даже у Майкла иногда пробуждается совесть.

– Просто он понял, что опасность уже миновала, – заключил Алексей Михайлович.

* * *

Вернувшись, Майкл под завороженным взглядом Чучанги зубами вытащил пробку из горлышка плоской бутылки и с сожалением сказал:

– Тут, конечно, всего по наперсточку на брата наберется…

– А наперсточек-то, похоже, с копыто твоей лошади, – с сомнением покачал Уильямс головой.

Не обратив на его реплику внимания, Майкл шустро разлил виски по заранее извлеченным из сумок кружкам и торжественно провозгласил:

– За успешное отражение атаки индейцев, друзья! За то, что остались живы, здоровы и невредимы! За мужскую дружбу и взаимовыручку!

Осушив кружки стоя, снова опустились на траву и принялись за мясо.

– Молодец, Чучанга! – похвалил Майкл. – Отличную приготовил закуску!

– Если бы ты принес еще одну бутылочку «воды белых», я прямо сейчас, ночью, подстрелил бы и вторую косулю. И не промахнулся бы, уверяю!

– Да я в твоей меткости нисколько и не сомневаюсь, Чучанга, только лишней бутылочки, увы, у меня все равно нет, – грустно вздохнул Майкл.

Дожевав сочный кусок мяса и раскурив затем трубку, Воронцов спросил:

– Майкл, а что за странное слово вы произнесли, когда со стороны первой засады гуронов раздался какой-то непонятный зловещий звук?

– Иккискот? – Граф утвердительно кивнул. – О, иккискот – это особый свисток, – с готовностью пустился Майкл в объяснения, радуясь смене тяготившей его темы разговора, – который индейцы используют для передачи сигналов на дальние расстояния. Как, например, в нашем случае, когда сахэм решил предупредить дальнюю засаду о начале атаки. Но чаще индейцы пускают иккискот в ход в самый разгар боя! И тогда над полем сражения несутся ни с чем не сравнимые пронзительные свист и трели, напоминающие одновременно и шипение гремучей змеи, и свист летящей стрелы, и какие-то совершенно невообразимые вопли… Одним словом, иккискот – это своего рода шумовое психологическое оружие. Причем при звуках иккискота даже закаленных в боях солдат буквально парализует порой от ужаса… – Он судорожно передернул плечами, пережив, видимо, не самые приятные воспоминания, связанные с применением индейцами иккискотов, и продолжил: – Когда я служил в отряде генерала Рикорда, наш отряд попал однажды под атаку индейцев. Причем не какой-то там жалкой кучки гуронов, как мы сегодня, а нескольких сотен отборных воинов бесстрашных арапахо. С бешено горящими глазами они неслись на резвых мустангах прямо на нас, сопровождая свой натиск непрерывным и душераздирающим воем иккискотов. Пренеприятнейшее, должен вам сказать, ощущение… – Рассказчика снова передернуло, и он замолчал.

– Майкл, а что этот иккискот собой представляет, как выглядит? – вернул его граф к разговору очередным вопросом.

– О, происхождение иккискота ужасно! – поморщился собеседник. – Убив своего врага или запытав его до смерти на «столбе пыток», индеец сначала скальпирует труп, а потом отсекает у него ноги. Из берцовой кости, предварительно дав обглодать ее дочиста красным муравьям, он делает своеобразную трубу наподобие огромного свистка. Это и есть иккискот, который индеец берет с собой в дорогу, если существует вероятность встречи с врагами. Когда же этот индеец умирает, его личный иккискот кладут, как правило, вместе с ним в могилу. Но если наследник этого индейца еще мал, он будет пользоваться отцовским иккискотом до тех пор, пока не обзаведется своим. И лишь после этого зароет старый иккискот в могилу отца.

– Действительно ужасные нравы и обычаи у индейцев, – задумчиво проговорил Алексей Михайлович, посасывая трубку. – Но тем не менее спасибо вам, Майкл, за столь ценные, хотя и не совсем приятные сведения.

– К сожалению, Алекс, изменить что-либо не в наших силах, – философски изрек Уильямс. – Нам остается лишь принять жестокие индейские обычаи и ритуалы как данность.

– Вынужден согласиться с вами, хотя обычаи некоторых так называемых «цивилизованных» народов я считаю не менее дикими и варварскими. Взять хотя бы, к примеру, сжигание заживо «ведьм» на кострах испанской инквизицией или сажание людей на кол польскими шляхтичами…

– Сей печальный перечень можно, увы, продолжать бесконечно, Алекс. Однако предлагаю не терзать более наши души примерами несправедливого мироустройства.