Альтерверс - [5]

Матвей попросил остановить таксиста у калитки, расплатился с ним картой и пожелал хорошего дня. Открыв немного покосившуюся металлическую дверь, он застал своего отца за привычным занятием — Евгений Николаевич в шортах, гавайской рубашке и панаме полол грядку под огурцы.

— Привет! — поздоровался молодой человек.

— Сынок! — обрадовался отец, — Неожиданно приятный сюрприз! Проходи-проходи. А что не позвонил? Я бы сказал Лизе стол накрыть.

— Да я как-то… Спонтанно.

Матвей обнял отца. От него пахло свежескошенной травой и коньяком.

— Ну хорошо, хорошо, — сказал Евгений Николаевич мягким голосом, — проходи. Ты голодный небось? Давай супчика, а?

— Нет, пап, спасибо. Я ненадолго.

— Лиза! — крикнул отставной оперативник, — Лиза! Ставь чайник! Матвей приехал.

Приятная дама, моложе Евгения Николаевича вдвое выглянула из окна кухни и помахала Матвею. Он ответил тем же.

Они прошли на террасу и разместились в удобных плетёных креслах.

— Завтра встречаюсь с Марченко… — начал Матвей.

— Вот оно что. — тихо сказал старик, — Ну что же. Разреши тебя поздравить. Ты к этому давно шёл.

— Я знаю что ты думаешь, пап. Я…

— Сынок, — вежливо прервал сына отец, — ещё когда ты поступил в Академию у меня были надежды, что ты передумаешь. Сейчас я всё вижу. Я не смогу изменить твоего решения или помешать тебе работать. Да и неправильно это. Твоя мама отругала бы меня, если бы была здесь.

— Мама мечтала, чтобы я поступил в музыкальное.

— Да, мы с ней долго спорили на этот счёт. Я-то хотел отправить тебя в МГИМО. Или в ин. яз. МГУ. Но, случилось как случилось. Наверняка где-то ты успешный пианист, а где-то международный дипломат.

Матвей улыбнулся. Новость о том, что он преступает к работе явно взволновала отца, хоть он этого и не показывал.

— Значит, Марченко? — Евгений Николаевич достал из нагрудного кармана рубашки электронную сигарету и сделал затяжку.

— Я очень удивился. Это же Марченко! Хотя я думаю, что Кашалотов не просто так поставил меня к нему.

— Старый охламон! — улыбнулся отец, — Сколько же он у наших крови выпил. Звонил мне. Доложил, что ты заходил. Ты, кстати говоря, оставил приятное впечатление. Молодец.

— Да что я? Не высовывался и отвечал на вопросы, когда спрашивают. Всё как ты советовал.

— Это ты молодец, сынок. Кашалотов не сказал мне куда тебя отправляют, но так как твой напарник Марченко, могу предположить, что в седьмую?

— Да. К7—217. Контрабанда людей.

— Внедрение? Хорошо. В банду или жертвой?

— Будем с Егором отыгрывать братьев. Деталей пока не знаю, но из того, что есть — будем прибиваться к одному из поселений.

— Егор — хороший парень. Много повидал.

— У нас двадцать шесть сценариев.

— Двадцать шесть?! — удивился старик, — Кашалотов совсем рехнулся.

— Вот и Марченко тоже самое сказал.

— В мои годы сценариев было максимум четыре. А дальше — импровизация. Важна была конечная цель. Хотя, может это и к лучшему. — он посмотрел на свой сад, — Времена поменялись. Страна, в которой работали мы — уже прошлое. Сейчас технический прогресс устанавливает правила. В нашем мире.

Фёдоров подмигнул сыну. Лиза принесла с кухни большой керамический чайник, украшенный орнаментом из цветов и золотой каёмкой. Она поцеловала пасынка в темя, её длинные русые волосы спали ему на нос, Матвей скорчил недовольную, но шуточную гримасу. Женщина поставила чашки с чайником на небольшой столик и ушла обратно в дом.

— Спасибо, дорогая! — вслед поблагодарил Лизу Фёдоров-старший.

— Я волнуюсь, папа. — Матвей опустил глаза, пока его отец разливал чай, — Я не знаю чего мне ждать и мне реально страшно. А ещё каждый не забывает упомянуть, что я твой сын.

— Ну, это ж хорошо, — Евгений Николаевич улыбнулся, — пусть знают кто ты и из чьей семьи. А то, что тебе страшно — это тоже хорошо. Было б хуже, если бы ты бросался на амбразуру. Страх говорит о том, что ты будешь очень тщательно взвешивать каждый свой шаг. Сценарий сценарием, но никто не застрахован от форс-мажоров. И ты это знаешь, помнишь об этом. Марченко тебя прикроет. Так что не переживай так сильно.

— Спасибо, пап. Правда. — Матвей сделал аккуратный глоток свежезаваренного чая с корицей, — Ты бывал там?

— В самой К7—217 — нет. Заглядывал по соседству. Но это было аж в 89-м, так что, думаю, многое изменилось с тех пор.

— Вот и узнаем. — улыбнулся Матвей.

— Седьмая классификация меня всегда пугала. — признался отец, — Как и шестнадцатая. Потому я старался держаться от них подальше. Забавное совпадение, да сынок?

— Какое?

— Твоё первое задание там, куда я бы не хотел тебя отправлять ни при каких обстоятельствах.

Матвей пожал плечами.

— Стечение обстоятельств.

— Или приказ свыше. Чёрт его знает. Они могут.

— В любом случае — это хороший старт. Сложный, но хороший.

— И опасный. — Евгений Николаевич наклонился к сыну, — Я тебя очень прошу, будь осторожен.

— Хорошо, — сказал Матвей, — буду. В конце концов у меня были лучшие учителя, главный из которых — ты.

Старик улыбнулся и отклонился на спинку плетёного кресла.

5

Матвей допивал кофе по-американски на площади перед станцией метро «Маяковская». Он специально приехал на пятнадцать минут раньше, чтобы лишний раз показать свою собранность, ответственность и полную готовность к делу. Хотя, конечно, внутренне он был совершенно не готов.