Альтерверс - [40]

С лёгкостью Матвей открыл металлическую калитку, а значит причина больной спины отца очевидна — он чистил всё утро снег. Расчищенная дорожка вела к террасе, где в окнах молодой человек заметил Лизу, которая возилась с чем-то на кухне. Он прошёл к дому и постучал во входную дверь.

— Матвей! — радостно встретила его Лиза, — Привет, дорогой! Проходи скорей. Сегодня с обеда снег обещают. Наметёт, а твой отец опять попрётся снег чистить. Нет чтобы заплатить вон, нашему дворнику. Сам. Всё сам. А потом в лёжку три дня.

— Лизонька, конечно, преувеличивает! — послышался голос из гостиной.

Она улыбнулась Матвею и подмигнула. У Лизы очень красивая улыбка. Она никогда, конечно не заменит улыбку матери, но это и не нужно. Для отца это новый этап в жизни, который Матвей когда-то принял и отнёсся с уважением. Лиза же не стремилась стать Матвею мамой, но всегда оказывала поддержку при необходимости. То, что она младше Фёдорова-старшего на семнадцать лет помогало иногда продавливать его в ситуациях, когда Евгений Николаевич забывал, что и сам был подростком.

Фёдоров-старший встретил сына в красном клетчатом халате поверх белой футболки. Вообще это большая вольность, если учитывать что вот-вот к нему пожалует Министр обороны. Но Евгения Николаевича это не слишком волновало. В его возрасте и статусе он мог себе позволить носить то, что считает нужным. Тем более у себя дома.

— Ты завтракал? — спросила Лиза, — Я сделала шакшуку.

— Никогда не откажусь от твоей шакшуки. — обрадовался Матвей.

Фёдоров-старший сидел в своём кресле и просматривал новостные ленты на стареньком ноутбуке. Матвей прошёл в гостиную и приобнял отца. Тот снял очки и с благодарностью посмотрел на сына.

— Я очень рад, что ты согласился. — сказал он.

— Мы же семья, — ответил Матвей, — как я могу отказать? Но справлюсь ли я?

— Конечно справишься. — усмехнулся отец, — Что в этом сложного? Поговорить со стариком и уговорить его сделать то, что нам нужно. Дел-то всего на четыре года.

— Я просто не могу себе представить. Живёт человек, ходит на работу, хобби у него наверняка есть и в один прекрасный день нарисовывается молодой человек и просит…

Евгений Николаевич поднёс указательный палец к губам, давая понять, что не стоит этот вопрос обсуждать здесь, при Лизе. Матвей наклонил голову, признавая свою оплошность. Для Лизы, как и для соседей и некоторого окружения Евгений Николаевич Фёдоров — работник НИИ в отставке. Ходили слухи, что его разработки как-то использовались федеральной службой безопасности, но это всего лишь слухи. Сам он их никогда не подтверждал, но и не опровергал.

Наверное самая большая сложность в работе в такой организации как СКВП — это сохранять тайну, не смотря ни на что. За десятилетия существования службы находились индивиды в правительстве, которые пытались подмять негосударственную организацию под себя, но безуспешно. СКВП не нуждалось в финансировании, так как деньги они получали за счёт торговли с другими объектами и патентами на некоторые изобретения. По документам НИИ оставался НИИ, но то, что в недрах кирпичной постройки обитает целая структура, никто и понятия не имел.

Конечно, у СКВП имелись и друзья в правительстве. В обмен на молчание и помощь в сохранении тайны служба нередко одаривала некоторых высших чинов артефактами из других миров или устраивали экскурсии в места, где обычный человек никогда не сможет побывать. Одним из таких друзей СКВП был Николай Давыдович Мансуров, вот уже двенадцать лет занимающий пост министра обороны. Он не заставил себя долго ждать.

Чёрный автомобиль с правительственными номерами подъехал к участку Фёдорова-старшего без двух минут девять. Из машины вышли двое охранников, похожих друг на друга как братья. Короткие стрижки, чёрные костюмы, синие галстуки, белоснежные рубашки и пальто, такого же чёрного цвета. Один из них обошёл машину сзади, открыл пассажирскую дверь. Мансуров вылез, поправляя подол длинного пальто, а затем расправил воротник. Следом вылез мужчина лет сорока, в строгой кожаной куртке, поверх бежевого свитера и коричневых брюк. Мансуров пригладил ладонью седые волосы и жестом приказал охранникам оставаться у машины.

Евгений Николаевич встретил старого друга широкой улыбкой. Они обнялись, обменялись любезностями и прошли на второй этаж дома Фёдорова-старшего, в его кабинет. Молодой человек в куртке молча проследовал за ними.

Мансуров не снял пальто, давая понять, что времени у него в обрез. Матвей смотрел на пожилого мужчину испытывая лёгкое опасение. Не каждый день он представал перед министром обороны, как бы он к нему не относился. Евгений Николаевич самолично принёс поднос с чайничком зелёного чая и маленькими чашками, подаренными ему в Китае ещё в середине девяностых.

— Знакомься, Коль, — сказал он, разливая чай, — это мой сын. Хороший парень. Пошёл по стопам отца.

— Очень приятно. — неуверенно произнёс Матвей.

— Взаимно. — поставленным басом ответил Мансуров, — Отец рассказал тебе что у нас происходит?

— Вкратце. Мои соболезнования.

— Спасибо. Для всех нас это огромная потеря. Но ещё большая это потеря для страны.