Альтерверс - [20]

— Значит, время ещё не пришло. Ты сам всё знаешь. Но всё идёт по сценарию. Не бзди.

— Егор! — послышал крик Рудика вдали, — Давай доделаем уже.

— Мне пора. Всему своё время, Матвей. Ты отлично справляешься. Главное — не привязывайся и не забывай, что мы на задании.

— Да помню я. — обиженно сказал Матвей.

— Я так. На всякий случай. Не повторяй моих ошибок.

Матвей ничего не ответил.

— Вот и умничка.

Егор побежал к своим коллегам по труду, а Матвей направился в сторону дома. Подходя к воротам поселения он заметил, как сквозь траву пробилась одна единственная ветреница. Он подошёл к белому цветку, опустился на колени и аккуратно расчистил траву возле него. Матвею это показалось чудом. Среди заражённого леса, множества гниющей травы, здесь, к солнцу прибивается один единственный цветок. Будто он хочет жить не смотря ни на что.

8

Разноцветные ленты украшали столбы и ограждения на небольшой площади в центре Просветления. На образованном полукруге собрались все жители поселения от мала до велика, но удобное кресло, походившее на эдакий трон пустовало. Несколько мужчин разожгли костёр, женщины о чём-то сплетничали и хохотали.

Матвей стоял в тени, наблюдая за людьми, у которых когда-то отняли всё, но которые радуются предстоящему празднику.

Тучный мужчина, высокого роста приволок металлическую бочку, за что его встретили овациями. В ней, видимо, был тот мутный напиток, которым Старший поил оперативников при первой встрече. Матвей так и не смог понять из чего поселенцы гнали самогон, а спрашивая об этом, в ответ звучали лишь шутки и смешки.

Егор на глаза не попадался. Наверное, он так же спрятался в тени от гула. Спустя минут пятнадцать народ зашумел ещё громче, приветствуя Старшего. Он аккуратно, опираясь на свою трость и поправляя седую бороду подошёл к креслу и медленно в него опустился.

— Мои дорогие! — громко, насколько мог, сказал он, — Как же я рад! Сегодня мы отмечаем приход нового этапа. Лето близится к концу, а значит нас ожидает холодное время. Да, холода в наших краях длятся дольше, чем тёплые дни. Но мы с вами пережили уже не один такой период. Переживём и этот.

Товарищи! Мы с вами и правда на верном пути. И то, что к нам присоединились ещё двое — тому подтверждение. Просветление — это место для каждого, кто изберёт наш путь. Просветление — это последнее место в нашем мире, где людям искренне рады…

«Конечно, — подумал Матвей, — то-то нас с Марченко в клетку на неделю посадили.»

— Просветление, — продолжил Старший, — это новая надежда уже так много десятилетий. Эти двое заблудших искали другое место, но по воле случая оказались у наших ворот. Они прошли испытание, которое бросила им судьба. Они показали, что достойны стать одними из нас. Выйдите, товарищи! Выйдите к нам!

Оперативники с разных сторон подошли к Старшему. Марченко неловким движением выбросил самокрутку и потушил её сапогом.

— Егор и Матвей. Два брата. Две судьбы. Когда я встретил их впервые, они были настроены идти туда, где жизни быть не может. Я уважил их решение, но тем не менее предложил остаться. Мне было интересно из какого теста сделаны эти двое. Сейчас вы видите на столах результат труда Матвея, и клянусь вам, что такой тыквы мы не ели уже очень давно.

Толпа поддержала.

— А Егор, зная как тяжело бывает приходится в холодное время, мало того, что присоединился к нашим бравым дровосекам, но и собственноручно ходит на рубку несколько раз в неделю.

Толпа встретила это заявление громкими аплодисментами.

— Я предложил тогда, предлагаю и сейчас. Согласны ли вы, братья, отказаться от своей фамилии? Согласны ли вы идти вместе с нами? Согласны ли вы быть верными служителями Просветления?

Над площадью повисла тишина, прерываемая изредка детским смехом где-то на окраине.

— Да! — уверенно крикнул Матвей.

— Это честь для нас. — добавил Марченко.

Люди засвистели от радости и громко хлопали в ладоши. Элина, стоявшая недалеко от Старшего уже не скрывала улыбки.

Она прекрасно выглядела. В тот вечер ей хотелось выглядеть потрясающе для своего мужчины. Длинное узкое платье, подчёркивающее грудь и бёдра, аккуратные туфельки на небольшом каблучке и сиреневый платок, который дала её мама. Образ девушки получился домашним, но очень изысканным, и Матвей, конечно, это оценил.

— Тогда, — продолжил Старший, — я прошу подойти старожил. Тех, кто составляет Совет. Тех, кто видел, как совершалась история. Владилен. Иван. Роза. Игнат. Подойдите и вы, и скажите мне, как старожилы: готовы ли вы принять этих двоих к нам?

Первой вышла дама, лет пятидесяти с хвостиком. Красная косынка скрывала её длинные седые пряди, она держала подол юбки, чтобы не запачкать его.

— Я Роза. Старожила Просветления. Я видела их, но не говорила с ними. Слова в моём видении — пустота. Важны действия. И действиями своими они доказали, что достойны. Я говорю: любо.

Следом за ней вышел лысый мужчина, немногим старше Розы. Душка его толстых очков была приклеена синей изолентой, а потёртые брюки и пиджак поверх шерстяной жилетки придавали профессорский вид.

— Я Владилен. Я им… м… мел честь пог… г… говорить с одним из б…б…братьев. Мне б…б…лизки по духу их цен… н… ности. Я в…в…верю, что они смогут вп… п… писаться в наш б…б…быт. Я г…г…говорю: л…л…любо.