Альтерверс - [136]
Егор притормозил и достал автомат Калашникова. Матвей вышел из автомобиля и сделал несколько шагов в сторону двухэтажного здания, которое служило Просветлению подобием ратуши.
— Эй! — крикнул Фёдоров-младший, — Есть кто?! Тихон?! Эля?! Кто-нибудь?
Ответа не последовало. Егор так же выбрался из машины и отправился в сторону домов. Старых, перекошенных, но сохранивших первозданный уют.
— Они что, ушли? — спросил Матвей.
— Куда? Радиационный фон в округе не изменится ещё лет пятьсот.
— Но где же они?
— Твою мать… — тихо прошептал Марченко.
На крыльце одного из домов он увидел мальчонку, высохшего, с бледной кожей. Он лежал головой вниз, его спина была разорвана огромными когтями, а деревянные ступеньки впитали в себя его кровь. Марченко узнал мальчику. Сын Коли, героя, которого они спасали на бензоколонке от птенца-переростка. Он сделал несколько шагов по скрипучим доскам, зашёл на терраску и заглянул в дом. Там его встретили сам Коля, с разорванным горлом и его супруга. Окровавленные, они лежали на полу и держались за руки. Даже перед ликом смерти они держались за руки.
Егор вышел из дома и услышал крик Матвея. Оперативник кричал, словно его режут. Марченко со всех сил побежал на звук и когда настиг Матвея резко остановился и сделал несколько шагов назад.
— Смотри… — сквозь слёзы мычал Матвей, — Смотри…
Её глаза были открыты. Уголок рта навсегда застыл в разочарованной улыбке. Живот и ноги изодраны, на подобие спины мальчонки и его родителей.
— Пошли отсюда! — крикнул Егор, — Слышишь? Пошли отсюда.
Матвей мычал что-то невнятное. Марченко взял его за плечи, поднял и потащил к машине.
— Мы ничего не можем сделать! Слышишь? — говорил Егор, — Уходим, живо.
— Я… Я…
— Эта тварь может быть рядом. Скорей!
Марченко затолкал Матвея в машину и дал по газам к точке перехода.
— Мы… Мы… Это я… — мямлил Матвей.
— Ты ничего не мог сделать! — повторял Егор, — Ты ничего не мог сделать.
Когда произошла трагедия определить было невозможно. Но вместе с жителями Просветления, вместе с Элиной, в тот день умерла часть Матвея Фёдорова.
7
— Тебе нужно что-то поесть. — Марченко зашёл в маленькую комнату квартиры, где он, когда прибывал в К7—19, жил вместе с Яной и маленьким сынишкой. Супруга Егора без лишних слов согласилась приютить его друга.
— Я не голоден. — спокойно ответил Матвей, смотря в окно на пейзаж потускневшей Москвы.
— Ты не ешь четвёртый день. Не заставляй меня тебя кормить насильно. Мне этого хватает с малым.
— Мы могли их спасти, Егор. Какая разница, сколько дубликатов живёт в одном объекте? В одной Москве больше пятнадцати миллионов человек, неужели найдутся похожие?
— Матвей… Ты всё и сам прекрасно знаешь. — Егор обошёл небольшой столик и сел на диван у окна, — Есть устав. Есть закон. Мы не можем…
— Всё мы можем! — перебил оперативник, — Ты же живёшь здесь. Со своей семьёй. Я мог… Остаться там. Понимаешь? Спасти…
— Или умереть вместе с ними! — крикнул Егор, сразу понял, что может разбудить сына и снизил тон, — Послушай. Да, то, что произошло — это ужасно. Они не заслужили такой участи. Но это не твоя вина. Понимаешь?
— Это моя вина, Егор. Я — часть системы. Системы, которая их уничтожила. Это моя вина.
— Тебе возвращаться через пару дней. Что ты скажешь Раскалову?
— Я не собираюсь возвращаться.
— Что? — опешил Егор, — В каком смысле ты не собираешься возвращаться?!
— Я не могу. Смотреть в глаза этим свиньям, улыбаться этому упырю Раскалову. Выполнять задания, от которых гибнут ни в чём неповинные люди. Я слишком долго был марионеткой, друг мой. Сначала в руках отца, потом Академии, потом службы, теперь, вот, Раскалова.
— Матвей, ты сам выбрал этот путь. Ты сам решил стать оперативником, ты сам решил помогать Раскалову.
— Именно поэтому я виноват. — он встал с небольшого кресла и повернулся к Марченко, — И именно поэтому я должен всё исправить.
— Что ты собрался исправлять? — искренне удивился Егор, — Систему? Раскалова? Кашалотова попробуешь исправить?
— Сколько людей погибло из-за нашего вмешательства? Сколько мы загубили миров? И всё из-за того, что мы почему-то возомнили себя вершителями правопорядка. Мы прикрываем и оберегаем границы нашего объекта, но при этом в других устраиваем настоящий самосуд. Решаем кто должен править на выгоду нам, кого стоит убрать, а кого подчинить. И уж если система насколько несовершенна, то почему нельзя хотя бы пойти на уступки своим?! Мы же, сука, жизнь отдаём ради этой чёртовой организации. Почему ты не можешь забрать семью и жить у нас? Почему погибшие оперативники хоронятся не с почестями, как положено, а скромно и без лишнего упоминания? Почему в некоторых мирах подобные службы открыты и это не создаёт проблем?! Мы что, дикари, которые не смогут объяснить людям все прелести технологии квантового туннельного перехода?
— Нет. Мы не дикари. — Егор начал понимать к чему клонит его друг, — Но если мы у себя во всеуслышание заявим, что существуют технологии, позволяющие путешествовать между вселенными — это может привести к третьей мировой. Это риск. Мы должны это понимать.
— А если не приведёт?! Сколько существует миров где СКВП открыло все документы и это кончилось войной? А сколько существует миров, где это пошло на всеобщее благо? Раскалов, наш Раскалов, просто не хочет рисковать. Он боится рисковать. Боится, потому что понимает, что придётся лишиться всего. Делиться. С Западом, с Азией. Он этого не хочет. Сейчас он — правитель. Негласный. Понимаешь? И из-за него ты вынужден мотаться сюда, а я потерял… — глаза Матвея наполнились слезами.
Джаро не помнит своего прошлого — умирающего от побоев ребенка, его нашла, находясь на другой планете, и усыновила бездетная супружеская пара исследователей из института на Танете, но подрастающий Джаро не может чувствовать своим человеком в обществе Танета, где все подчинено стремлению к приобретению высокого статуса. Его приемные родители погибают в результате взрыва, устроенного страдающим манией величия террористом, и Джаро Фат отправляется на поиски своего истинного происхождения — ему предстоит преодолеть много опасностей в мире, затерянном на краю Галактики, и погрузиться в запретные глубины прошлого.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Космический корабль совершает вынужденную посадку на неизученную планету для проведения ремонта. На планете обнаруживается разумная жизнь. Абориген Элари вступает в контакт с землянами. Но почему он всегда говорит о себе во множественном числе?
И какой же, простите, нормальный космический госпиталь без подсиживаний и интриг? Ежели вы такой (на шестьдесят разумных рас больных и пару десятков рас врачей рассчитанный) видели, стало быть, есть ещё место для чудес в нашей Вселенной!Так и случилось со Старшим врачом Галактического госпиталя Конвеем. Под-си-де-ли!!! Выжили!!! Заменили – страшно сказать кем. Кем-то – или чем-то? – мало что насекомоподобным, так ещё и самоуверенным. Нет. Не то чтобы просто выкинули в открытый космос – предложили новую работу.