Альтернативный солдат, или Приключения юного балбеса в доме престарелых, веселые и не очень... - [34]

Каждый из нас, бывавший в подобной ситуации, знает – попадаться на глаза начальству ни как не можно. Это будет катастрофа, конец любой, самой блестящей карьеры. Даже уборщицы, вечные, вездесущие и в принципе не увольняемые, чья профессия насчитывает не одну тысячу лет, предпочитают переждать «бурю гнева» где нибудь в укромном уголке. Юный и наивный болван Стас этого не знал. Он искренне полагал, что гнев начальства конкретен, ограничен временем  и пространством …

- Что это за вид! Что за швабра дурацкая!! Почему ведро из столовой!!! – посыпались гневные выкрики, едва только Стас поднялся на третий этаж. Посередине коридора стоит Поспелов, лицо покрыто пятнами свекольного цвета, галстук висит криво, волосы всклокочены. Стас недоумевающее оглядел себя – вроде все нормально: застиранный серенький халат, деревянная швабра и тряпка из мешковины, оцинкованный бок ведра украшает желтая надпись – «пищевые отходы».

- Дык полы мыть … - начал было оправдываться Стас.

- Да понятно, что не ремонт собрался делать … Что за экипировка? С какого музея взята? Как в девятнадцатом веке, черт возьми!

Поспелов разворачивается всем телом, грозно выкрикивает куда-то вверх:

- Клеопатра Ксенофонтовна, подойдите сюда!

Кукса появляется тотчас, будто находилась в засаде где-то совсем рядом.

- Я все поняла, господин директор. Сотрудник немедленно будет обеспечен всем необходимым, - произнесла она почтительно.

Узел рыжих волос на затылке дернулся, указывая Стасу путь на четвертый этаж, на лице появилось выражение усталости. Было видно, что Поспелов достал ее своими криками. Стас послушно бросается наверх, перепрыгивая сразу через две ступени. Через несколько секунд он уже стоит перед дверями кладовки. Кукса тем временем неторопливо поднималась по лестнице, а гневный голос Поспелова уже гремел на площадке второго этажа – директор распекал какую-то санитарку за неряшливый внешний вид.

- Что случилось, Клеопатра Константиновна? – спросил Стас завхоза.

- Да так, небольшие проблемы с котельной, - махнула рукой Кукса. -  Я давно предлагала выгнать этого пьяньчужку, да он какой-то дальний родственник. Седьмая вода на киселе, - вздохнула Клыкова. – Ладно, бери вон там все, что нужно и иди работать.

Стас достал с полки пластиковое ведро с приспособлением для отжима, алюминиевую швабру со съемными наконечниками, рассовал по карманам упаковки моющих средств. На всякий случай прихватил запасные перчатки и респиратор. Расписался в книге учета и был таков. Причину пылкого гнева руководства Стас узнал позже. Интернат имел собственную котельную. Она досталась ему еще с тех времен, когда в этом здании располагалась поликлиника. Небольшой домик с высокой трубой, похожий на лагерный крематорий, когда-то согревал не только больницу, но и рядом расположенные дома. Потом появилось централизованное отопление, а котельную сохранили как резервную. Увы, план проведения центрального отопления к зданию больницы не сбылся. Поликлинику построили в другом месте, а дом престарелых это совсем другое ведомство, план надо переделывать, согласовывать по новой и так далее … В итоге котельная стала единственным поставщиком тепла в интернат и значение фигуры кочегара выросло до астрономических масштабов. Разумеется, на столь значительный пост не могли взять человека с улицы. Назначили «своего», какого-то деревенского родственника Поспелова. Холостяк и пенсионер, кочегар и жил в котельной. Это очень устраивало Поспелова, так как можно было сэкономить на двух штатных единицах, а зарплату регулярно ложить в карман. Первое время было хорошо. Проблемы начались после того, как котельную перевели  на мазут. Кочегару не надо было возиться с углем, появилось свободное время, а вместе с ним и мысли разные. Типа – а не заняться ли чем ни будь? И занялся … Сначала по стопочке, потом по две. Вскоре возлияния стали обильными и постоянными, в результате чего кочегар совершенно перестал обращать внимания на котельную. Форсунки, которые распыляют мазут в топку, стали забиваться и выходить из строя, насос подкачки начал перегреваться и бить подшипники, помещение котельной наполнилось пустыми консервными банками и бутылками. В конце концов запасных двигателей не осталось, подшипники закончились, без подкачки воды бойлер перегорел. Интернат остался без горячей воды и отопления. А на дворе вторая половина ноября и минус три градуса. Финансы, отпущенные до конца года, израсходовали еще в сентябре, деньги остались только на питание стариков, проводить срочный ремонт оборудования не на что. Было от чего взбеситься!

Господин Поспелов сидит за столом. Голова опирается на руки, пальцы тонут в спутанных волосах, галстук висит, словно оборванная веревка висельника, в глазах тоска. Взгляд бесцельно бродит по кабинету, ни на мгновение не останавливаясь. В углу тихо бормочет приемник, звучит музыка. Дверь без стука открывается, на пороге показывается Клыкова.

- Ты не занят?

Вместо ответа Поспелов молча указывает глазами на стул. Клеопатра садится на край сиденья, спина прямая, руки по-ученически сложены на коленях. Тонкие губы сжаты, волосы собраны в узел на затылке, лицо строгое, будто Клыкова председательствует комиссией по организации похорон.