Альтернативный солдат, или Приключения юного балбеса в доме престарелых, веселые и не очень... - [11]

Скрыть ночное происшествие не удалось. Шкаф помешал. Бдительная Клыкова сразу приметила пропажу казенной мебели, на крашеной масляной краской стене остались глубокие царапины, да и «старушня» не могла не услышать грохота. Самой собой разумеется, обе санитарки свалили все на Стаса. Видимо, нафантазировали богато, потому что разбор полетов устроил сам директор. Вернее, Клыкова в его присутствии.

- Что можете пояснить по поводу ночного происшествия? – ледяным голосом спрашивает завхоз.

- Какого именно? – уточнил Стас.

- А их было несколько, что ли? – удивился директор и посмотрел на заместителя.

Лицо Клыковой покрывается бурыми пятнами, кожа бледнеет, отчего веснушки выделяются еще ярче.

- Что вы имеет в виду? – тихо, почти шепотом спрашивает она.

Стас подробно, не упуская из виду мелочей, рассказывает обо всем, не забыв упомянуть о клеветнических фантазиях разбуженной санитарки и безуспешной попытке ночного гостя пробраться на кухню. Поспелов выслушал молча, только зачем-то встал и подошел к окну. Внизу, в унылом царстве осенней слякоти и грязи, его белый Лексус выглядит, словно айсберг в сером океане. Валериан Николаевич пригладил волосы, холеное лицо дернулось, из груди вырвался тяжелый вздох:

- Значит, наши пациенты не доедают? – надрывно спросил он.

- Что вы, господин Поспелов, еды в избытке! – нервно ответила Клыкова, - я лично проверяю полноту закладки продуктов. Просто один из наших пациентов страдает … э-э … лунатизмом.

- Это из пятой комнаты? Но там лежит парализованный!

- Частично, - уточнила Клыкова. – Мне докладывали и раньше, что этот товарищ совершает прогулки по ночам.

- Почему я этого не знал?

- Не хотела беспокоить вас мелочами.

- Ничего себе мелочи! – удивился директор. – Человек пытается ночью пробраться на кухню. А если об этом узнают? Вы осознаете, какие, понимаешь ли, разговоры пойдут, фантазии?

- Приму меры. Сотрудник вам больше не нужен? – мотнула головой Клыкова на Стаса.

- Нет.

О чем дальше говорили «Валерьянка» и «Кукса», Стас не слышал. Воспользовавшись удобным случаем, он забрался в каморку сторожа и проспал там до обеда на мерзкой скрипучей раскладушке.

В этот день постояльцев дома престарелых кормили по особенному – впервые за долгие месяцы на обед давали мясо с картошкой. Учитывая то, что у большинства стариков зубов нет вообще, повар сделала котлеты, у которых был вкус и запах именно мяса, а не хлеба. Сие выдающееся событие не осталось незамеченным, все разговоры в этот день только и были о еде. После обеда пациентам полагается отдых. Но объевшимся старикам было не до сна и когда Стас зашел в мужскую палату с ведром и шваброй, его встретил хор голосов.

- Вот видите, нам положено мясо! – хрипло выкрикивает Таранов, восседая на койке, как на троне.

- Да наложено на твое положено, понял? – рявкает в ответ Давило. – Комиссию ждут какую нить, поэтому и расщедрились на кусочек.

- Вот и хорошо, что комиссия. Заявим свои претензии! – не унимается Таранов.

- Да ложили они на твои … ха-ха … претензии! – рассмеялся Давило. – Чиновничьей сволочи наплевать на простого человека. Вот при Советской власти такого не было. Сразу из партии выгоняли, а товарищ Сталин таких пачками  к стенке ставил. И порядок был в стране, вот так!

- К чему эти разговоры, господа? Мы живем в демократической стране, возврат тоталитаризму невозможен, - мягко возразил Поцелуев.

- Да какая это на хрен демократия!? – взорвался Таранов. – Жулье одно кругом!

На Стаса никто не обращает внимания, хотя он уже больше минуты стоит посредине палаты. Стас роняет ведро, по палате разносится противный звук, на мгновение заглушающий голоса. Воспользовавшись паузой, Стас решительно произносит:

- Парадокс общественного сознания состоит в том, что для проведения демократических реформ необходима государственная воля, выраженная авторитарными методами. Только диктатор способен менять государство и общество в целом за короткий отрезок времени. Эволюционный способ развития демократии несет в себе опасность незавершенности реформ в силу инерционности мышления как отдельного индивидуума, так и общества в целом.

В палате воцаряется тишина. Слышно, как за окном тарахтит интернатовский уазик-буханка – «водила»  очередной раз что-то там латает в двигателе.

- Что вы имеете в виду, Станислав? – удивленно спрашивает Поцелуев.

- Да пох…ю всем, вот что! – буркнул Таранов.

- В известном смысле – да, - согласился Стас. – Мы все консерваторы от природы, новое нас пугает и тревожит, мы ленивы, а реформирование изначально предполагает труд по изменению прежде всего мировоззрения людей, а это самое сложное. А главное … э-э … поднимите ноги и уберите шлепанцы, мне пол надо помыть.

Онемевшие от неожиданного пассажа старики оживились, даже всегда молчаливый и отрешенный Иван Благой улыбнулся и с интересом взглянул на молодого человека.

- Да-да, вы совершенно правы, юноша! – закивал Поцелуев. – Не строй церковь, пристрой сироту … Каждый должен честно трудиться на своем месте!

- Но не забывать следить, как работают другие! Иначе найдутся мерзавцы, желающие погреть руки у чужого костра, - сварливо сказал Давило.