Альтернативная история - [31]

По новому закону книги не могли принадлежать неевреям. У тех немногих христианских общин, что еще были на территории империи Карла, конфисковали все Священные Писания. Для нас это оказалось катастрофой — ведь не осталось никакого способа передать знание о Господе грядущим поколениям. Тем временем в подвластных Карлу землях воцарился мир и люди начали привыкать к стабильности. Честолюбивые юноши желали сделать карьеру в имперской бюрократической системе. Для этого им надо было стать иудеями и научиться читать и писать. Многие решились принять иудаизм. Амбициозные родители посылали своих сыновей в еврейские школы. К тому же преобладание иудаизма при дворе и приток еврейских старейшин и мудрецов в Рим заставили людей понять, какая это прекрасная и древняя религия по сравнению с грубыми суевериями, которым предается большинство. Модные и изысканные горожане толпой ринулись за обращением.

За пару поколений практически все аристократы и чиновники, а также большинство горожан приняли иудаизм, и лишь в деревнях крестьяне продолжали почитать своих духов и молиться болотным огонькам.

В старости Карл стал очень тучен и умер однажды на Пасху, обожравшись соленой говядиной. Ему наследовал старший сын Давид. Давид продолжил политический курс своих родителей — а его мать была еще жива и из-за сыновнего плеча бдительно следила за империей — и пустился на новые завоевания. Он захватил Британию и Ирландию, хотя в этих жалких провинциях ничего хорошего не было. И поскольку Давид объявил себя властителем возрожденной Римской империи, по логике вещей, ему следовало вернуть Грецию, Турцию, Египет, Иудею и другие области старой Восточной империи. Его войны с византийскими правителями были сравнительно успешными, но Давид так и не сумел осуществить свой грандиозный замысел и отвоевать Иудею, а вместе с ней и Иерусалим.

У Давида не было сыновей. Трон унаследовала его дочь Руфь, и первое, что она сделала, это сослала свою бабку Девору в Аахен, чтобы та прекратила докучать ей советами. Девора провела немногие оставшиеся годы в старом холодном дворце, где все началось, в обществе нескольких верных друзей. По слухам, она похищала и ела младенцев, чтобы вернуть утраченную юность и красоту. Хотите верьте, хотите нет.

Верный Руфи генерал-язычник Роланд повел имперскую армию против прогнившего Восточного царства и покорил его в течение десяти лет. Руфь так и не вышла замуж, и, вопреки расхожим сплетням, они с Роландом не были любовниками. Роланд привез в Рим царицу Востока, связанную веревками из шелка, — коварную и жестокую Ирину. Ирина казалась опасной даже в плену. Разве не она свергла собственного сына и выколола ему глаза медными иглами? Невозможно предсказать, на что способна такая женщина. Среди молодых придворных Руфи было модно носить длинные волосы, сочинять восторженные стихи и с романтическим рвением выражать свою целомудренную любовь к королеве. Не требовалось большого ума, чтобы предугадать, что вскоре они перенесут свои чувства на прекрасную царицу Востока. По правде, Ирине было шестьдесят и красотой она никогда не отличалась. Ирина пыталась склонить молодых идиотов к тому, чтобы вступить в заговор, освободить ее, собрать армию и вернуть ей Восточное царство. Большинство из этих напомаженных глупцов не отличили бы острый конец копья от тупого, и уж конечно, никто из них не мог сохранить секрет. Руфи хватило оснований, чтобы отрубить голову Ирине, а заговорщиков отправить чистить императорские конюшни до конца их дней. Сомневаюсь, что там у них оставалось достаточно свободного времени, чтобы писать стишки о сапе и лошадином навозе.

С присоединением Восточного царства империя вновь стала целостной, и Руфь торжественно въехала в Иерусалим в сопровождении Роланда и величайшей за много веков армии. Я шел с ними в тот день — рядовой пехотинец, как уже было однажды. И я все еще оставался там спустя несколько недель — я проводил время в безуспешных поисках сохранившихся христианских общин, покуда господа обсуждали восстановление Храма и перенос столицы империи в Иерусалим. Ведь к этому времени почти все, у кого было хоть какое-то влияние, вступили в ряды Избранного Народа или родились иудеями.

И я все еще находился там, когда ужасная чума поразила армию и свиту, прибывшую с императрицей. Было самоубийством тащить с собой столько народу и пытаться втиснуть их в небольшой городок. Любой дурак понял бы, что это вызовет вспышку болезней, но, полагаю, обо всем забыли в радостном угаре. Я сам умер, прежде чем чума скосила Руфь и ее генерала-митропоклонника.

После Руфи на трон вступил ее двоюродный брат Соломон, сын младшего брата Давида. Были и другие претенденты, но Соломон справедливо решил, что Рим все еще остается административным центром империи, немедленно отправился туда и объявил себя императором, прежде чем остальные успели спохватиться. Затем, следуя традиции, он перебил всех членов своей семьи, которые могли составить ему конкуренцию. Соломон провозгласил, что Рим останется столицей до тех пор, пока Иерусалим не очистится от чумы.

Естественно, когда Иерусалим очистился, сарацины — ретивые вояки, вдохновленные новой религией Мухаммеда, — ударили с востока и захватили город. Иерусалим оставался под властью империи меньше трех лет. Народ говорил, что это Божье наказание за дерзость и гордыню.