Альтернативная гражданская служба - [25]

Придя к выводу о ненасилии как истине любви, Толстой со всей решительностью ополчается на государственное насилие. Как бы ни оценивать анархизм Толстого, ему нельзя отказать в последовательности. Ненасилие, продуманное до конца, не только предполагает отрицание государственного насилия, но делает это в первую очередь, поскольку здесь идет речь о чем-то большем, чем факты насилия, - о праве на насилие.

Толстой видел разницу между различными проявлениями насилия - например, между насилием разбойника с большой дороги и насилием государственных деятелей (царей, президентов, генералов и т. д.). Оправдать нельзя никакое насилие. Но если насилие разбойника хоть как-то можно понять, то насилие государственного деятеля понять нельзя, не говоря уже об его оправдании оно много хуже, т. к. претендует на узаконивание, в том числе и нравственное. Разбойник с большой дороги, как правило, понимает, что он делает что-то недостойное, он не выставляет своего душегубства напоказ, не мобилизует разум для его оправдания. Разбойник на троне гордится насилием, изображая его как благо, требование разума. И этим он отвратителен вдвойне.

Толстой считал, что насилие можно оправдать лишь в рамках каннибальского сознания. Но его нельзя обосновать в рамках сознания, признающего, что все люди являются братьями. Ненасилие является ответом на конфликтную ситуацию, при которой одни люди считают злом то, что другие считают добром, и наоборот. И ответ этот состоит в том, что человеку не следует вести себя так, будто он знает, что является злом, а что нет.

В представлении Л. Толстого, зло имеет своего рода цепную реакцию: раз возникнув, оно порождает ответные действия, которые даже будучи оправданными, как правило, не удерживаются в рамках справедливости, порождают новое зло, причем еще в больших масштабах, чем прежде. И так происходит до бесконечности - до всеобщей катастрофы. Поэтому единственным средством остановить этот разрушительный процесс является решимость воздержаться от возмездия за причиненное зло, в том числе, и от права на самооборону. Но главное не в самом этом отказе от мести, а в том просветленном чувстве, которое движет нравственно совершенным человеком - в чувстве любви ко всем людям без исключения.

В учении Толстого своеобразно переплетаются евангелические христианские идеи с традиционным подходом восточных религий.

10.4 Что такое убеждения совести

В свое время перед разработчиками первого варианта законопроекта "Об альтернативной гражданской службе" встал вопрос, появление которого во многом является заслугой Минобороны. Оно посчитало, что разработчики проекта проигнорировали Документ Копенгагенского совещания и Конференции по человеческому измерению СБСЕ 1990 года. В Документе Копенгагенского совещания было указано, что "Комиссия по правам человека ООН признала право каждого отказываться от военной службы по убеждениям совести".

Свобода же совести, по мнению Минобороны, как это вытекает из ст. 8 Всеобщей декларации прав человека 1948 года, предполагает достаточно конкретные понятия: "свободу исповедывать свои убеждения в учении, богослужении и в выполнении религиозных и ритуальных порядков". А согласно ст. 15 Конституции РФ если международным договором РФ установлены иные правила, чем предусмотренные законом, то применяются правила международного договора.

На заседаниях рабочей группы возникала серьезная полемика о том, какой же термин является более правильным "свобода совести" или "убеждения совести". "Свобода совести" в СССР традиционно понималась как свобода вероисповедания, что сужало это понятие. "Убеждения совести" - термин менее привычный и малопонятный, хотя и признан международным. Имеется и его вариант - "искренние глубокие убеждения совести", который присутствует в некоторых документах ООН (Резолюция комиссии ООН по правам человека 1995/83).

В своей резолюции Комиссия обращается ко всем государствам-членам ООН с призывом "...если это не сделано ранее, ввести в действие законодательство и необходимые меры, делающими возможным освобождение от воинской службы на основании искренних глубоких убеждений совести". Чистая совесть, дерзающая утверждать себя, - это сила. Государство и общество оказывались вынужденными не раз считаться с мнениями честного человека, не имевшего иного оружия, кроме нравственной силы. Р. Роллан На европейском уровне это право получило такое же определение в рекомендации R (87) (издана в апреле 1987 года) Комитета министров Совета Европы, адресованной всем государствам-членам Совета Европы. В тексте этой рекомендации подчеркивается, что "любой подлежащий призыву на воинскую службу человек, который по причинам глубоких убеждений совести отказывается участвовать в действиях, связанных с использованием оружия, должен иметь право быть освобожденным от обязанности выполнять такую службу...". В резолюции ООН утверждается, что "...отказ от воинской службы по убеждениям опирается на принципы и убеждения совести, что включает в себя глубокие религиозные, этические, гуманитарные и тому подобные убеждения".