Альтернатива маршала Тухачевского - [12]

— Солнышко — мягко обратился к жене разведчик — давай посмотрим на проблему с другой стороны — сколько наших родственников не вернулось с Великой Отечественной? Я уже молчу о 27 миллионах погибших.

Ответом ему было мрачное молчание — аргумент он выбрал совершенно непробиваемый. Действительно, в войну род разделился на две страты — первые воевали на фронте, вторые вкалывали в тылу; и неизвестно, кому приходилось тяжелее. Поскольку среди родственников, образно выражаясь, не было "кавалеров медали "Не допустим фашистского гада до ворот Ашхабада"", то заплатить за такой выбор пришлось страшную цену — с войны не вернулись почти сорок человек, о многих было даже неизвестно, где именно они похоронены, и есть ли вообще у них могилы. От них остались только бережно хранимые фотографии в семейных альбомах да похоронки.

— Ты уверен, что этот вариант сработает? — угрюмо поинтересовался сын.

— Сына, посуди сам — полковник был предельно мягок и убедителен — война пошла по такому сценарию потому, что была катастрофа 41-го, в которой погибла кадровая армия; была потеряна половина Европейской части СССР с 60 % экономического потенциала; именно из-за этого потери были такими — но, даже при этом суммарные потери Вооруженных сил составили меньше 9 миллионов человек — все остальные были гражданскими людьми, практически полностью погибшими на оккупированной территории. А теперь представь себе вариант, при котором этой катастрофы нет — ведь даже та РККА, которая была в реальности, при всех ее многочисленных недостатках, практически стопроцентно останавливала Вермахт на "линии Сталина", конечно, при том условии, что она своевременно подготовила полевую оборону; для этого требовалось грамотное стратегическое развертывание — и все.

— Гражданские погибали не только на оккупированной территории — огромное количество людей умерло в блокадном Ленинграде — сообщила супруга, на лице которой ясно читалось искреннее беспокойство за мужа, и, крайнее недовольство тем, что он, вместо того, чтобы заняться чем-то безопасным, ввязывается в смертельно опасную авантюру.

Полковник мысленно поздравил себя — члены семьи переключились с отторжения операции на обсуждение ее реализуемости.

— Солнышко — Вячеслав Владимирович был мягок настолько, что если бы эту сцену каким-то чудом увидели его коллеги и подчиненные, то они бы просто не поверили своим глазам — при реализации такого варианта никакой блокады Ленинграда попросту не будет, поскольку немцы будут остановлены на старой границе СССР.

— Объясните глупой женщине, где проходит эта старая граница — раздраженно осведомилась супруга.

— Мама, это СССР — минус Западные Украина и Белоруссия, минус Прибалтика, минус Молдавия — поддержал отца сын.

Жена и мать посмотрела на своих мужчин — очень внимательно, и, крайне выразительно — так выразительно, что ее неодобрение отчетливо увидел бы даже слепой.

— Я так понимаю, вы оба уже пришли к единому мнению — сухо сообщила она.

Следующие два часа были посвящены совместным уговорам любимой жены и матери — в конце концов, ее согласие, с массой оговорок, все же было получено.

— Хорошо — задумчиво продолжил полковник — какие мнения будут по части финансов?

— Думаю, что миллиарды нам не нужны — впрочем, и десятки миллионов в месяц — тоже — высказалась супруга — а, скажем, полтора-два миллиона в месяц — будут в самый раз.

— Мама, а тебе не кажется, что это многовато, — осторожно спросил сын — ведь на очень небедную жизнь нам хватит сумм, раз в 20–30 меньших?

— На жизнь — да, бесспорно — резко ответила мать — а ты подумал, каких денег будет стоить лечение отца, если он, не дай Бог, заболеет?

— Вообще-то, у нас хорошие ведомственные клиники — напомнил супруге разведчик.

— У вас были отличные ведомственные клиники тридцать лет назад — парировала супруга — сейчас в них нет ни современного оборудования, рассчитанного на высокотехнологичное лечение тяжелых заболеваний, ни соответствующих специалистов.

— Но ведь можно обойтись обычным лечением — заметил Ленин.

— Можно — согласилась жена — когда речь идет об ангине или простуде; когда же речь идет об инфаркте, инсульте или раке, то, современные, высокотехнологичные методы лечения, в 70–80 % случаев позволяют не просто спасти, а и поставить на ноги пациентов, стопроцентно обреченных на летальный исход в случае применения традиционных методов.

— Прости — вмешался сын — эти курсы лечения, что, стоят таких денег?!

— Смотря какие — и от чего — ответила мать — обычно один такой курс стоит несколько сотен тысяч долларов; есть такие, которые стоят больше миллиона. Кстати, далеко не всегда удается вылечить человека за один курс лечения — может понадобиться и два, и три, и пять курсов. Да, совсем забыла — все это относится к лечению в Германии, Швейцарии, Израиле; у нас и цены, в среднем, в два раза выше, и квалификация врачей, как правило, пониже.

Отец и сын обменялись взглядами впечатленных до глубины души людей — таких подробностей о современной медицине они не знали, что и не удивительно — супруга и мама по профессии была хирургом, причем, высококлассным.

— В таком случае, я не вижу разумной альтернативы маминому варианту — высказался сын, прекрасно понимавший, что сейчас неподходящее время для каких-либо дискуссий с матерью.