Алтай 2009-01 - [10]

— Конечно, строили. И на санках катались. — Но мимолетная радость тут же слетела с ее лица и она добавила: — Но это было до войны. Когда началась война, папа не помогал нам. Он почти все время проводил в Ставке.

— А мы у себя в деревне горок не строили, — вздохнув, сказал Лагутин. — Мы на санях с яра катались. У нас деревня на берегу реки, берег такой крутой, что когда летишь вниз, дух захватывает и ветер слезу вышибает.

— Соскучились по дому? — спросила Мария.

— Очень, — откровенно признался Лагутин.

— Ну, вот закончите нас караулить и поедете домой, — сказала Мария, взгляд которой потемнел, а с лица окончательно сошла короткая радость.

— Здесь ведь солдату заняться нечем, — ковырнув снег носком сапога, произнес Лагутин. — В карты играть надоело, от семечек уже язык болит. Одна отрада — на вас посмотреть, когда вы во двор гулять выходите.

— Что же такого вы в нас видите? — спросила Мария. — Мы ведь такие же, как все.

— Ну что вы? — откровенно засмущался Лагутин. — У вас и игры совсем другие, и разговоры ведете не такие, как у нас. Вы и слова произносите, каких мы не знаем. Вроде и русские слова, а мы ими не пользуемся.

— Это потому, что вы в школу не ходили.

— Да когда же нам ходить? — удивился Лагутин. — Я сызмальства летом на пашне работал, зимой со скотиной вместе с отцом управлялся.

— И все равно в школе надо было учиться, — сказала Мария.

— Надо, — согласился Лагутин. — Вернусь домой, обязательно грамоту выучу.

Разговор мог продолжаться еще долго, но в это время Мария почувствовала, как кто-то шлепнул ее по спине. Это Анастасия, скатав снежок, бросила его в сестру. Мария от неожиданности вздрогнула, что вызвало смех Ольги и Татьяны. Девушки начали играть в снежки. Лагутин собрал лопаты и аккуратно прислонил их к стене дома. Стоявший рядом солдат охраны неодобрительно посмотрел на него и процедил сквозь зубы:

— Выслужиться хотел?

— Не твое дело, — сказал Лагутин и отошел в сторону.

После обеда в комнате княжон сестры начали обсуждать «роман» Марии. Никогда не упускавшая случая подшутить над кем угодно Анастасия, скорчив физиономию и толкая плечом Татьяну, сказала, нарочно коверкая слова:

— Разрешите, милая барышня, помочь вам. Вы так устали.

Татьяна не устояла от толчка, покачнулась и задела Ольгу. Девушки рассмеялись.

— Вечно ты всех дразнишь, — обиделась Мария. — Он очень даже хороший, этот солдат. Мне кажется, он способен по-настоящему полюбить благородную девушку.

— Ага, — воскликнула Анастасия. — Ты уже влюбилась. Признайся, душка, это ведь так?

— Ты лучше Ольгу спроси, почему она за румынского принца не вышла, — сказала Мария.

— А, правда, почему? — Анастасия, сразу сделавшись серьезной, вопросительно посмотрела на Ольгу. — Если бы вышла, мы могли бы сейчас быть у тебя.

— Ах, девочки, — сказала Ольга, зардевшись, — разве может кто-нибудь из нас знать, где найдет свое счастье? Да и суждено ли нам его увидеть?

Взгляд Ольги затуманился, она повернулась и уставилась в окно, сквозь которое виднелся забор и кусочек заснеженной улицы.

Перед самой войной, когда вся семья отдыхала в Крыму, по приглашению румынского короля они совершили путешествие в Констанцу. Из Ялты в Румынию плыли на императорской яхте «Штандарт». Девушкам путешествие запомнилось тем, что была замечательная погода, на всем Черном море стоял полный штиль.

Из Ялты вышли вечером. Город еще не успел скрыться из виду, как на море опустилась теплая южная ночь. Княжны находились на палубе и любовались таявшими у горизонта огнями Ялты и необыкновенно яркими звездами, рассыпавшимися по всему небу. Казалось, что они были совсем не такими, как в Ливадии. Их отражения скользили по воде, оставляя на покатых волнах светящиеся дорожки.

В семье пронесся слух, что едут они в Румынию не для того, чтобы отдать визит вежливости королю, а на обручение Ольги с принцем Карлом. Но Ольга ни разу не говорила об этом с сестрами и сейчас они сгорали от нетерпения узнать, наконец-то, правду. Девушки сидели в плетеных креслах, расставленных на палубе полукругом. Ольга задумчиво смотрела на море и отражающиеся в нем звезды, Татьяна и Мария молчали, не решаясь задать не дающий покоя вопрос. Не находила себе места только маленькая и юркая, как юла, Анастасия. Взобравшись в кресло, она поболтала ногами, потом спросила, повернувшись к Ольге:

— Скажи, душка, ты останешься с принцем в Румынии или вернешься с нами домой?

Ольга вспыхнула, хотела ответить резкостью, но смягчилась и произнесла уже совсем спокойно:

— Папа мне обещал, что если я этого не захочу, он не будет принуждать меня выходить замуж.

— Но ты же будешь иметь возможность возвращаться к нам, когда тебе будет угодно, — сказала Татьяна.

— Ах, Таня! Разве ты не знаешь, что, несмотря ни на что, я буду чужой в Румынии. Я русская и хочу остаться в России.

— А я бы вышла за принца, — сказала Анастасия. — И через несколько лет стала королевой.

— Тебе еще рано об этом думать, — ответила Ольга. — Вот подрастешь, и папа решит за кого тебе выходить.

— Ничего не рано, я уже сейчас об этом думаю, — с ноткой обиды сказала Анастасия.

Сестры рассмеялись.

На причале в Констанце царскую семью встречал весь королевский двор. Стоявшие на рейде суда были расцвечены флагами. Рота почетного караула со знаменем и музыкой отдавала воинские почести, гремел артиллерийский салют. Сопровождению Российского Императора представили короля и королеву, принцев и принцесс. По королю и королеве Великие княжны скользнули лишь мимолетным взглядом. Но зато просто впились глазами в принца Карла, откровенно и без всякого стеснения рассматривая его. Особенно вызывающе это делала Анастасия. Карл был высоким, стройным и очень красивым в расшитом золотом мундире. Это отметила про себя даже Ольга.