Альсим - [3]

Шрифт
Интервал


Элеонора — да! моя Элеонора!

Oнa во мне, я в ней — и это не во сне!

О, дайте мне воды, воды, ить очень скоро

Я весь сгорю на собственном огне.

(Кричит)


Скорей, скорей воды!


Показывается Сатана, держа в одной руке ведро и лом,

а в другой графин с водой.


Сатана


Пожар иль жажда? То иль это?

Огня, однако, не видать,

И потому я без ответа

Могу спокойно наливать.


(Наливает из графина воды в стакан и подносит Альсиму.)


Испить воды полезно и приятно,

Тебе ж служить и в этом я готов.


(Про себя)


Хоть я совсем не зол, но все-таки занятно

           Дурачить эдаких скотов.


(Исчезает.)


Альсим


(выпивает понемногу воду, бросает стакан на пол и


в ужасе говорит)


     В воде сей яд, отравлен сей напиток:

Лишь только я хлебнул — сомненья родились

          И, будто некий мрачный свиток,

          Перед душою развились.


(После продолжительной паузы, во время которой раз-


личными телодвижениями изображает свои душевные


волнения.)


Не борода меня смущает и тревожит…

Что борода? Волос случайный агрегат!

Нет, что мой ум гнетет, что сердце рвет и гложет,

Что гонит сон от глаз, когда все люди спят,

Так это нрав ее презрительный и злобный,

       Наклонность бить, и бить по пустякам.

       Кто б думать мог, что с красотой подобной

       Совместна страсть к ударам и пинкам!?


(Закрывает лицо руками, затем, став на колени перед


образом, произносит следующую молитву)


Морфей, о сладкий бог, в пуховые объятья

Скорей меня приняв, свой тихий сон пошли

И раны все мои, без всякого изъятья,

Забвенья пластырем покрой и исцели.


Входит Элеонора.


Элеонора


   Он только спать умеет, поросенок необразованный. Боги Трапезундские! За что вы меня обманули? Я просила у вас мужчину, а вы мне дали тряпку. Даже и мой новый знакомый профессор, и тот не в пример приятнее. Хоть рожа у пего кислая и фигурой он на засохшую селедку похож, да зато хотя солидность есть, говорит внушительно, ну, а этот Альсимка, я уж не знаю, чем только прельстил меня. Разве тем, что у меня борода, а у него нету? А кроме этого в нем ничего не найдешь. И зачем это Сатане его душа понадобилась? Впрочем, в аду и такие годятся: там ими улицу мостят заместо булыжника. Да мне-то каково жить с ним до тех пор! Просто тоска! Хоть спеть что-нибудь, с горя.

(Поет)


Ах, почто за меч воинственный

       Я мой посох отдала

И тобою, дуб таинственный,

       Очарована была!


Альсим


(просыпается)


Какая песнь? Обидные слова!

Ты не меня ли дубом называешь?


Элеонора


Тебя, баран, баранья голова,

А что за сим — тотчас же ты узнаешь!


(Бьет его.)


Альсим


   Бей меня, о жестокая, но не забывай моего имени!

Меня зовут Альсим, Альсим, а не Зосим.


Элеонора


   Какой Зосим? Что ты мелешь такое, мельница без

муки?


Альсим


   Как? Разве ты не сказала: «А что, Зосим, тотчас же

ты узнаешь»?


Элеонора


   О, чурка бестолковая!


(Бьет его )


Входят Сатана и Профессор.


Профессор


   Обуздываете супруга? Превосходно! Свобода и порядок прежде всего! Таков мой девиз. Вы применяете его вполне и при том следуя великому принципу разделения труда: свобода для вас, порядок для него. Одобряю вполне. Вы достойны быть m-me Роллан будущей умеренной республики в России!

Элеонора


Чрезвычайно вам признательна

     Я за этот комплимент.

О профессор увлекательный,

     Вам бы прямо в парламент.


Шепчутся между собой, жмут руки и целуются.


Альсим


Как тут быть? Уйти? Зажмуриться?

       Показать, что не видал?


Сатана


Черт возьми! Они амурятся!

     Признаюсь! Не ожидал!


Профессор


   Однако, молодой человек, вы здесь лишний. Я думаю, вам бы лучше было сидеть за Моммсеном или Зибелем, нежели олицетворять собою праздность — мать всех пороков. Я уверен, что вы ничего не знаете, например, из истории. Скажите мне, какие проявления индивидуального духа противодействовали вредному влиянию христианства на нравственность в Средние Века? Вы молчите? Вы не знаете? Так скажите, по крайней мере, к какой породе принадлежат павлины, перья которых употреблялись древними римлянами для искусственного произведения морской болезни?

Альсим


(в смущении)


   Г. профессор, я употребляю для этого указательный и

средний палец левой руки.


Профессор


   Вы отвечаете не на вопрос! Я вижу, что вы лишены не только необходимых сведений, но и способное гипонимания. Но если по этой причине вы не можете предаться наукам, вы могли бы, по крайней мере, заняться каким-нибудь почечным практическим делом, нaпp<имеp> да- вать деньги в рост.

Сатана


   Я имею причины думать, что это благородное художество может совмещаться и с научными занятиями.


Профессор


   Теперь, молодой человек, можете идти, и я советую вам не показываться мне на глаза, пока не приобретете того, чего лишены.


Сатана


   Если это рога, то он приобретет их довольно скоро.

Смелей, дружище, не сомневайся!


Альсим делает умоляющий жест в сторону Элеоноры, та показывает


ему кулак. Он хватается за голову и убегает. Сатана стедует за


ним. Профессор и Элеонора обнимаются. Занавес.


Альсим


    Так вот она — виденье совершенства,

    Мой светлый ран, мой чудный идеал.

    Альсим, Альсим, ты жаждал лишь блаженства,

    А злобный рок тебе мученье дал.


Еще от автора Всеволод Сергеевич Соловьев
Сергей Горбатов

Всеволод Соловьев (1849–1903), сын известного русского историка С.М. Соловьева и старший брат поэта и философа Владимира Соловьева, — автор ряда замечательных исторических романов, в которых описываются события XVII–XIX веков.В третий том собрания сочинений вошел роман "Сергей Горбатов", открывающий эпопею "Хроника четырех поколений", состоящую из пяти книг. Герой романа Сергей Горбатов - российский дипломат, друг Павла I, работает во Франции, охваченной революцией 1789 года.


Последние Горбатовы

Всеволод Соловьев (1849–1903), сын известного русского историка С.М. Соловьева и старший брат поэта и философа Владимира Соловьева, — автор ряда замечательных исторических романов, в которых описываются события XVII–XIX веков.В седьмой том собрания сочинений вошел заключительный роман «Хроники четырех поколений» «Последние Горбатовы». Род Горбатовых распадается, потомки первого поколения под влиянием складывающейся в России обстановки постепенно вырождаются.


Изгнанник

Всеволод Соловьев (1849–1903), сын известного русского историка С.М. Соловьева и старший брат поэта и философа Владимира Соловьева, — автор ряда замечательных исторических романов, в которых описываются события XVII–XIX веков.В шестой том собрания сочинений включен четвертый роман «Хроники четырех поколений» «Изгнанник», рассказывающий о жизни третьего поколения Горбатовых.


Старый дом

Всеволод Соловьев (1849–1903), сын известного русского историка С.М. Соловьева и старший брат поэта и философа Владимира Соловьева, — автор ряда замечательных исторических романов, в которых описываются события XVII–XIX веков.В пятый том собрания сочинений вошел роман «Старый дом» — третье произведение «Хроники четырех поколений». Читателю раскрываются картины нашествия французов на Москву в 1812 году, а также причастность молодых Горбатовых к декабрьскому восстанию.


Волтерьянец

Всеволод Соловьев (1849–1903), сын известного русского историка С.М. Соловьева и старший брат поэта и философа Владимира Соловьева, — автор ряда замечательных исторических романов, в которых описываются события XVII–XIX веков.В четвертый том собрания сочинений включен "Вольтерьянец" - второй роман из пятитомной эпопеи "Хроника четырех поколений". Главный герой Сергей Горбатов возвращается из Франции и Англии. выполнив дипломатические поручения, и оказывается вовлеченным в придворные интриги. Недруги называют его вольтерьянцем.


Алексей Михайлович

Во второй том исторической серии включены романы, повествующие о бурных событиях середины XVII века. Раскол церкви, народные восстания, воссоединение Украины с Россией, война с Польшей — вот основные вехи правления царя Алексея Михайловича, прозванного Тишайшим. О них рассказывается в произведениях дореволюционных писателей А. Зарина, Вс. Соловьева и в романе К. Г. Шильдкрета, незаслуженно забытого писателя советского периода.