Альсара - [3]

И что ещё больше раздражало, все вокруг этого словно не замечали. Люди сновали туда-сюда, преспокойно. Не выли от жары, как он.

— Ничего, я солдат, я выдержу, я и не такое выдерживал. Да что я себе вру, такого я никогда не выдерживал. — Захныкал ветеран.

Он шёл и обливался водой из флакончика с дезодорантом. Ему помогало, но не спасало. Когда жидкость закончилась, он в сердцах бросил об землю флакончик, мгновенно разлетевшийся вдребезги.

"Тут мне и конец", — подумал Зэн Шейдэн. Но сам не заметил, как добрался до такси. Он бухнулся внутрь, пришёл в себя от прохлады кондиционирования и буркнул:

— Палас де Фродос, и вруби ещё прохладнее…

"Пусть вся Альсара знает. Сюда прибыл сам Зэн Шейдэн", думал он про себя. А что думал таксист. Наверное, всякие непристойности, если вообще умел думать. Автотранспорт на воздушных подушках взмыл в воздух и, преодолевая силы гравитации, устремился к горизонту в плотном потоке таких же движущихся машин.

Палас де Фродос значительно больше радовал Зэна Шейдэна, он находился высоко на плоскогорьях. И это предвещало прохладу и конец вечной жаре…

Он и раньше видел Палас де Фродос. На картинках или в телескоп. Единственное во Вселенной здание-город, видимое с других планет. Не зря его называли замком. Его корпус, остов казались вечными. Это непревзойдённый шедевр архитектуры, седьмое чудо Вселенной, непобедимая крепость и наконец, обычный мегаполис.

"Альсаряне действительно размашистый народ", — думал Зэн, но с таксистом не разговаривал, считая его уровень ниже своего…

Вот так спасённый от жары и в раздумьях о величии человеческого Зэн Шейдэн сам не заметил, как уснул. А его путь продолжался ещё долгих пару часов. Ему снилась прелестная стюардесса в белых перчатках. Ну ладно, это уже его личные сны и заботы…

Пока неясно, кто он и зачем прибыл на Альсару. И какая роль ему отведена в последующих событиях.

На сопках Альсары

"Удел пламени и печали.

Судьба огня и горя"

Тремя днями ранее…

В гористой местности неподалёку от застывшего жерла вулкана лоскутным одеялом раскинулось селение Эвэдэ. Вот уже полтора столетия мирно прожитых под лучами небесного светила.

Сам посёлок располагался в естественно образованном котловане, обрамленный лишь двумя сторожевыми наблюдательными башнями со шпилями. На экваторе вода была в избытке. Утренние туманы орошали каскад озёр, ручейками доставлявший воду в селение. Неизвестно кто придумал такое приспособление, но более прохладного и влажного места было просто не найти.

От полуденного зноя, когда Альдрованда бывала в зените, поселенцы прятались под густой листвой древесных папоротников и пальм, в кронах которых ютились различные певчие птицы. Роднички, спускавшие с гор такую редкостную прохладу, словно окутывали городок, притягивая к себе людей и приятно охлаждая. Это были охладительные батареи Эвэдэ, только наоборот — батареи согревают, неся тёплую воду, а каналы охлаждали, поглощая тепло и заполняя улицы приятным журчанием.

Постоянный ток воды через весь город служил также источником электрического освещения. Местные жители не пользовались атомной или тепло-химической энергией сгорания. Они пользовались энергией солнца и текущей воды.

По ночам весь посёлок Эвэдэ освещался плавающими шарами-светильниками, которые днём заряжались от солнца. Но полумрак куда более приемлемое и привычное состояние для местных жителей. На кипарисовой алее или в роще прекрасных гинковых софор как будто специально для влюблённых были созданы или оставлены затемнённые места.

Жители Эвэдэ жили простой и незатейливой провинциальной жизнью. Здесь было две школы и даже один факультет Омикронского Университета. Но в основном все заканчивали местную школу и сразу женились, обзаводились семьёй и никто не спешил покидать этот затерянный рай. Поселение мирно росло и даже перевалило через соседнюю сопку.

Многие парни и молоденькие девушки мечтали "вырваться из этого места", но обзаведясь семьёй, построив дом, либо забывали о своих мечтах либо осознавали, что не понимали своего счастья.

Азия была не из таких. Она чётко знала, чего хочет от этой жизни. Она хотела быть лучшей из всех, встречаться с самым красивым парнем. Жить в самом красивом и большом городе. Ей хотелось блистать, и она блистала. С ней наперебой знакомились ребята на танцах, с ней не разговаривали другие девчонки, а если и дружили, то строили только всякие козни. Она всегда находила себе оправдание, обвиняя других в завистливости. Азия была по характеру невыносимой и гордилась этим.

У неё были большие кукольные глаза, белоснежные зубы, стройная изящная походка. Она умела невинно взмахивать ресничками и следила за каждым движением, делая их идеальными. Но вот друзей… девчонки её не особо любили, даже часто были с ней незаслуженно жестоки.

Азия часто оставалась в одиночестве и плакала по ночам. Вообще она любила жалеть себя. Перед ребятами она хотела выглядеть сильной и властной, а наедине с собой она могла расплакаться, ведь она росла без мамы. Ей казалось, что она её помнит, словно в дымке, но стоило ей проснуться, и образ ускользал.

Из родных у неё был только дядя — атлет и бабник. Добрый и весёлый, он мог даже откровенное оскорбление превратить в смешной анекдот. Правда, оскорблять его мало кто решался. Однажды Азия, будучи ещё совсем юной, спросила дядю: