Альпийские каникулы - [19]

Я левой рукой сдернула резинку с волос, взмахнула головой, волосы рассыпались – теперь уже никого не обманешь. Прижалась к Вовику. Расстегнула пиджак. Правую руку с пистолетом сунула за полу пиджака и ткнула в Вовика. Левой рукой провела по его талии, по карманам, ища оружие. Нашла впереди, за поясом.

Теперь у меня – целый арсенал. Не вытаскивая пистолета у него из-за пояса, сняла с предохранителя и сунула поглубже. Вовик дернулся.

– Ты же обещала!

– А я еще и не стреляю. Запомни, Вовик, я шутить разучилась. Фома не понял меня – посмотри вверх – что видишь?

– Небо! – Вовик громко сплюнул.

– Вот там Фома сейчас летает. Хочешь к нему?

– Нет.

– Пошли.

Свой пистолет из правой руки я сунула в карман пиджака. Рука освободилась. Идя с Вовиком, я поправила волосы. Хотелось курить.

Мы вышли из-за угла. Перед фасадом была стоянка, на ней в нестройный ряд выстроились автомобили.

– И где наш? – спросила я у Вовика, счастливо улыбаясь ему.

– Там, – махнул он левой рукой вперед.

– Не дергайся, – пропела я ему на ухо.

Пройдя несколько машин, мы остановились перед серенькой машинкой. Нажав кнопку пульта ДУ, я отперла ее. Вынув у Вовика из-за пояса пистолет, я, прижавшись к нему спереди, сунула оружие себе под попу.

– Залезай с правой двери и ползи на место водителя.

– Ага. – Вовик повиновался.

Сзади от здания послышались голоса:

– Гляди, Вован какую телку снял!

– А ничего. Только великовата ему будет!

– А куда он ее потащил, интересно? Боится, что попросим поделиться?

Вовик сел на переднее правое сиденье и начал продвигаться на водительское. Садясь в машину, я оглянулась назад. По фасаду трехэтажного, освещенного роем огней здания располагалась волнистая разноцветная надпись «Нахтфогель» – «Ночная птица».

«Ну-ну, – подумала я, – запущу я вам еще сюда птичку, красный петушок называется».

– Э, Вован, погодь! – вдруг раздался грозный голос.

– Заводи, дубина! – сквозь зубы процедила я. – Быстрее. – И, размахнувшись, ударила его рукояткой по груди.

Вовик закашлялся и заработал наконец руками. В зеркало заднего вида я наблюдала, как высокий широкоплечий мужчина в плаще подошел к нашей машине. Вовик завел, и «Пежо» медленно двинулся вперед. Мужчина открыл правую заднюю дверь, бросил на сиденье «дипломат».

– Подожди, я сказал, – повторил он, при этом слегка нагнувшись и заглянув в салон. Это был Толян. – Ну куда ты, говорят тебе… Что?! – взревел он и, схватившись обеими руками за стойки, рванулся вовнутрь машины.

Не отводя поднятой в последний момент левой руки с пистолетом от уха Вовика, правой я выхватила второй пистолет и несколько раз выстрелила по этому мерзкому лицу, надвигавшемуся на меня сзади. Толян отпустил стойки.

«Пежо» уже вылетел на дорогу и мчался по ней. Я посмотрела вперед.

– Сбавь обороты. Не нарушай правил, – бросила Вовику и, снова убирая пистолет в карман, оглянулась.

Толян, постояв на коленях с руками, поднятыми к голове, покачался и упал назад. От «Нахтфогеля» к нему уже бежали люди. Я опустила другую руку и тоже сунула пистолет в карман. Третий вытащила из-за пояса и положила на сиденье, придавив ногой, – Вовику шансов оставлять не следует.

– Поверни направо, еще раз направо, – скомандовала я, – теперь встань здесь.

Машина приткнулась между двумя «БМВ» у старинного дома. Я открыла бардачок, нашла там пачку сигарет.

– Дай зажигалку.

Вовик протянул.

Я закурила наконец и кинула сигареты ему на колени.

– Ты подумай, Володя, вот о чем, – медленно произнесла я, – несколько человек видели, как ты посадил в машину девушку, а потом из этой машины застрелили Толяна. Еще два трупа будут найдены в здании. Ты – последний из тех, кто был в шале, никто уже не подтвердит, что я на что-то способна, поэтому скажут так. – Я развела пальцы и, гнусавя, подражая деловому базару, начала выводить: – Вован, падла, бля, из-за бабы трех пацанов подставил. Поймаем, мы ему, козлу, всю жопу свинцом забьем. Так будет?

Вовик молчал, глядя перед собой.

– Пусть не так. Пусть по-другому. Скажут, что эта боевая сука убила Фому и еще одного, а потом взяла в оборот Вована. Толян хотел их остановить, его убили. Какая разница тебе, из-за троих тебя убьют или из-за одного? Пусть не убьют, пусть поверят во весь тот бред, что ты сможешь рассказать. Неужели после всего этого ты останешься работать в Мюнхене? Вряд ли. Если только ассенизатором.

Вовик сидел, все так же не шевелясь. По вискам его стекали струйки пота.

* * *

– Скоро перекроют все дороги в аэропорт. Да и туда людей пошлют. На вокзал – тоже, – наконец хрипло сказал он. Потом попытался откашляться. Не получилось.

– Я не поняла: мне тебя высаживать или вместе поедем? В общем-то, ты мне не нужен – обузой будешь. Я, когда одна, спокойнее себя чувствую.

Вовик молчал.

Я докурила сигарету, сунула окурок в пепельницу.

– Ты мне скажи: где Зигрид?

Он, как будто очнувшись, повернул ко мне лицо. Выглядел Вовик неважно: морда потная, перекосившаяся, глаза – насмерть перепуганного человека.

– Кто это: Зигрид?

– Зигрид – та девушка, которая была со мною в шале, – монотонно объяснила я.

– А… На третьем этаже в массажном кабинете.