Алов и Наумов - [2]

А дальше? Дальше закончился советский XX век. В XXI-м все решают деньги. Деньги первичны, идеи, таланты, открытия — одним словом, искусство — вторичны. Не будем о грустном.

Владимир Наумович Наумов не только выдающийся кинорежиссер, оригинальный художник, но и блестящий мемуарист. Его воспоминания о жизненном пути, который прошли двое увлеченных кино московских интеллигентных мальчиков, прежде чем стали народными артистами, перемежаются самоигральными мини-новеллами, живописующими время, нравы, людей. Лаконичные зарисовки поражают меткими наблюдениями и емкой образностью, они все время меняют тональность повествования — от грустной до анекдотической, не дают заскучать. Наумов вспоминает учителя Игоря Андреевича Савченко, классиков старшего поколения, своих однокурсников, ставших выдающимися кинематографистами нашей страны, рассказывает об абсурдной и убийственной для искусства начальственной цензуре, делится мыслями о профессии, вспоминает, как создавались картины, признается в любви верным друзьям и благодарит за сотворчество единомышленников — операторов, актеров, художников, композиторов, без которых кино — синтетическое, а потому коллективное искусство — невозможно.

В свою очередь, «творческая группа», талантливейшие в своем деле соратники Алова и Наумова — операторы Леван Пааташвили и Валентин Железняков, композитор Николай Каретников, писатели Леонид Зорин и Юрий Бондарев, актеры Василий Лановой, Тамара Логинова, Михаил Ульянов, Наталья Белохвостикова — вспоминают о совместной работе, о фильмах, ставших вехами в их личных биографиях и в отечественном кинематографе, делятся наблюдениями за режиссерами, чьи имена более тридцати лет звучали, как одно — Алов и Наумов.

Да и сами они о своей работе, о себе всегда говорили: «Мы…» «Мы с Аловым…» — говорил Владимир Наумов. «Мы с Наумовым…» — говорил Александр Алов.

^{Владимир Наумов. 1980 год}

* * *

…Когда любимый Аловым и Наумовым режиссер Федерико Феллини снял свой фильм «Амаркорд», наши итальянисты, и я в их числе, стараясь перещеголять друг друга, кинулись расшифровывать название. «Я вспоминаю» — на романьольском диалекте, сказали педантичные переводчики. Аллитерация от соединения слов «amare» (любить), «amaro» (горький), «ricordo» (воспоминание) и «raccordo» (ракорд — нерабочий кусок пленки, служащий для зарядки в проектор), продемонстрировали творческий подход киноведы. Иными словами «любовные и горькие воспоминания о жизни от раккорда до ракорда». Длинновато, для проката, безусловно, не годилось, а вот чтобы объяснить жанр нашей книги — в самый раз.

Я вспоминаю (Владимир Наумов)

^{Владимир Наумов Первокурсник. ВГИК, 1945 год}

Мы с Аловым могли написать эти воспоминания вдвоем. Как писали сценарии, снимали фильмы. Возможно, слова легли бы на бумагу несколько иначе, забавных эпизодов набралось бы чуть больше, но факты нашей творческой биографии и наше отношение к ним остались бы неизменными.

Конечно, отдельные эпизоды из тех, что мне вспоминаются, происходили не с нами обоими, а с одним из нас, но наши судьбы были сплетены так тесно, что случавшееся с одним в пересказе другого нередко обрастало художественными подробностями и в виде законченной новеллы оставалось жить в нашей общей памяти. Мемуаров мы не писали, они не входили в наши планы. Мы смотрели вперед, думали о новых сюжетах, полагая, что о нас говорят наши фильмы, а все остальное — байки «для внутреннего употребления».

В 1983 году не стало Алова. В один непостижимый миг я потерял друга, единомышленника, соавтора. Наш союз с Аловым был удивительным по гармонии и взаимопониманию, мы оба были одержимы профессией. Проработав вместе целый день, мы разъезжались по домам, но уже через час-другой звонили друг другу, испытывая нестерпимую потребность в общении. С безвременным уходом Саши ушла важная часть меня самого. Завершился наш общий, тернистый и счастливый, путь в кино.

Тогда же, исподволь, но и как нечто само собой разумеющееся, возникла у меня потребность вспоминать. Сначала в форме сценария к документальному фильму «Алов» (1985), затем к юбилейным датам Алова и моим, наших фильмов, актеров, снимавшихся у нас. Позднее — по печальным поводам: время не щадит никого, у каждого свой срок.

Все эти десятилетия я один вспоминаю о том пути, что мы прошли вдвоем. Мы были знакомы 38 лет, 33 из них были одним режиссером. Ровно столько же — 33 года — я работаю без Алова, но, несмотря на это, не удивляйтесь тому, что рассказ, который я веду от первого лица, часто будет сбиваться на «мы».

Июль, 1945

Впервые я увидел Алова во ВГИКе в 1945 году. Он шел по длинному коридору — тонкий, смуглый, курчавый, похожий на молодого Пушкина, только в военной гимнастерке.

Вообще в те годы ВГИК был полон военными, только что вернувшимися из армии: Алов, Басов, Озеров, Чухрай, Вышинский, Бондарчук, Сегель, Ростоцкий, Вятич, Ордынский, Фигуровский, Иванов и многие, многие другие. Рожденные в 1921–1923 годах, они стали поколением, которому самой судьбой было предназначено остановить фашизм, принять на себя тяжкий удар войны. Поколением, выбитым почти полностью. Алов принадлежал к «выбитому поколению».