Алое восстание - [52]

– Ага, именно так все и было, – хмурится Кассий.

Титус пожимает могучими плечами:

– Все видели, что вы улепетывали, как жалкие эльфы.

Кассий бледнеет.

– Следи за своими манерами, патриций! – холодно произносит он.

– Всего лишь мои наблюдения, маленький принц, – примирительно поднимает руки великан. – Ты чего сразу вспылил?

– Осторожнее, патриций, не то за слова придется отвечать с оружием в руках! – Кассий тычет вилкой в сторону обидчика. – Слышишь, Титус Ладрос?

Великан меряется с ним взглядом, потом смотрит на меня. Когда все успели решить, что мы с Кассием заодно? Политика – дело тонкое. Между тем глаза у всех сидящих за столом, особенно у Севро, прикованы к моим пальцам, в которых я в такт скачущим мыслям рассеянно кручу трофейный нож. Он вращается так быстро, что трудно уследить. Для проходчика ловкость пальцев – жизненная необходимость. Работая в шахте, я добыл миллион тонн гелия-3 правой рукой и полмиллиона – левой, но конкуренты мои этого не знают. Проворство ржавых удивило бы этих золотых. Я вызываю их восхищение. Нож мелькает в моих руках, как крылышки колибри. Я выгляжу спокойным, но внутри все клокочет.

Каждому из нас пришлось убить – другого выхода тогда просто не было. Есть ли он сейчас? Титус, со своей стороны, готов убивать. Я мог бы убрать его прямо сейчас, вогнав нож в горло, но эта мысль мне настолько претит, что оружие едва не выпадает из пальцев. От моих рук умерла Эо, на них кровь Юлиана, в ушах до сих пор стоит треск его ребер и предсмертный хрип. Так ли уж необходима новая смерть? Может, удастся заставить громилу пойти на попятный?

Медленно поднимаю на него глаза. Титус смотрит в упор, на губах – чуть заметная презрительная улыбка. Это вызов, придется драться, если он не отведет глаз. Так принято у волков.

Нож у меня в руке вращается все быстрее. Внезапно Титус громко смеется… и отводит глаза. Я тихонько перевожу дух. В этот раз победа за мной. Терпеть не могу заниматься политикой – особенно когда за столом одни прирожденные лидеры.

– Еще бы я не слышал, Кассий Беллона, ты же стоишь в двух шагах, – с вежливой усмешкой отвечает Титус.

Он понимает, что с нынешней командой пока недостаточно силен для открытого противостояния. Очевидно, наша схватка с парнями Цереры все-таки произвела впечатление. Тем не менее пограничная черта проведена. Я резко встаю, подтверждая единство с Кассием и еще больше осаживая Титуса.

– Есть еще возражения против лидерства одного из нас? – спрашиваю.

– Я против Антонии, – говорит Севро, – она стерва.

Равнодушно хмыкнув, Антония пожимает плечами, затем поворачивается к Кассию:

– А с чего вдруг вообще такая спешка?

– Если не будет единого руководства, каждый станет делать что хочет, – объясняет он, – это равнозначно поражению.

– То есть делать не то, что хотите вы? – с язвительной улыбкой уточняет она. – Понятно.

– Я не нуждаюсь в твоем снисхождении, Антония. Даже Приам соглашался, что нам нужен единый лидер.

– Приам? – хохочет Титус. – Кто такой Приам?

Он снова привлекает внимание к себе. Каждый золотой подросток на планете знал Приама, и Титус тонко намекает, что сам убил его. Судя по лицам за столом, уловка действует, но я знаю, что это обман. Никто не поставил бы их в одну пару, обоим могли достаться только слабаки. Мало того что Титус задира, он еще и лжец.

Антония снова перехватывает инициативу:

– Ах, стало быть, вы всё обсудили с Приамом и теперь лучше всех знаете, что нам нужно делать? Правильно я поняла, Кассий? – Она обводит жестом сидящих. – Значит, без вашего умелого руководства мы ни на что не способны? – Мы молчим, загнанные в ловушку. – Послушайте, парни, я понимаю, как вам хочется в примасы, мы тут все по натуре гении и полководцы, но система баллов для того и придумана, чтобы все было по-честному. Давайте повременим, дадим достойным возможность проявить себя, и если лучшим окажется Кассий или Дэрроу, я слова не скажу поперек, стану ласковой и покорной, как розовые с алыми. – Она снова оборачивается к аудитории. – А до тех пор шансы должны быть у каждого! В конце концов, от этого зависит наша будущая карьера!

В хитрости Антонии не откажешь, все рассчитала и обставила нас по всем статьям. Каждый дохляк здесь, за столом, лелеет тайные надежды и корит себя за то, что мало старался. За предоставленный второй шанс они ухватятся обеими руками, а это означает разброд и хаос, на волне которого Антония сама получит шанс, и уже вполне реальный. Нет, все-таки она паучиха!

– Эй, глядите! – кричит вдруг Лия, выглядывая из-за плеча Рока.

За окном слышится далекий звук рога.

В тот же миг волк со змеей на штандарте вспыхивают золотым сиянием. Карта на стене тоже оживает. На миниатюрном изображении замка полощется по ветру стяг с оскаленной волчьей мордой, напротив – крепость Цереры со своим знаменем. Цитаделей других братств на карте пока не видно, хотя флажки с их символами есть в списке условных обозначений. Очевидно, они будут находить свое место на карте по мере расширения известной нам территории.

Игра началась! Теперь в примасы рвется каждый.

Я начинаю понимать, почему Августус так ополчился на демократию. Крик, споры, потасовки. Идеи сыплются как из рога изобилия. Разведать! Укрепить замок! Сделать запас провизии! Устроить засаду! Штурмовать стены! Захватить рабов! Обороняться! Наступать! В угаре препирательств Поллукс плюет в Титуса и тут же валится на пол в нокауте. Антония уходит. Севро ехидно шипит что-то Титусу и удаляется следом, волоча за ногу волчью тушу. Огонь в камине он так и не разжег. Ну точно как у нас в бригаде, когда старшина заболеет или отлучится на часок. Примерно так я и пролез в свое время в проходчики: запрыгивал в агрегат, когда Барлоу уходил покурить, и упражнялся в свое удовольствие. И сейчас мне ничего не остается, как сделать то же самое.