Алмазы - навсегда - [15]

- А человеческая еда вас не может удовлетворить? Плоть-то у вас самая что ни на есть человеческая. Или это иллюзия, и там, под кожей, сверкающий кристалл?

- Нет, те же мышцы и кости, как у вас. И кровь льется точно так же, имел несчастье убедиться. А что до еды, я долгое время практиковал "человеческое питание", никоим образом не заменяющее наше обычное, но однажды для меня это печально кончилось. Мне подмешали в питье снотворного, дальше рассказывать не хочется, но в итоге я утратил кольцо-индикатор энергии вместе с пальцем, с которым они составляли одно целое. С тех пор не могу проглотить ни крошки вашей еды.

- А как же вы добываете алмазы? Живете на копях? Но почти все коренные месторождения выработаны, бразильские и австралийские истощились уже к началу двадцать первого века. Надо ли ожидать вашего нашествия в Калифорнию?

- Ну что вы! Это стало бы слишком заметно, ведь мы не волшебники и не умеем становиться невидимками, а наши помощницы обладают такой яркой красотой, что скопление подобных фей в одном месте привлекало бы к нам нежелательное внимание. Нет, я, как уже говорил вам, путешествую по Европе, время от времени меняю имена, страны, чтобы не примелькаться. По молодости менял обличье, теперь тяжело. Иногда, в самых критических случаях, случается действовать грубо. Помните "Великий Могол"?

- Так это вы похитили бриллиант? Сам алмаз весил почти втрое больше, чем изготовленный из него бриллиант, его описал французский путешественник и знаток драгоценных камней Тавернье, чьим именем названы некоторые бриллианты, помните, "Белый Тавернье", "Голубой Тавернье"? Он видел камень среди среди сокровищ шаха Ауренг-Зеба из династии Великих Моголов, по-моему, принадлежащего к двенадцатому колену Тимура.

- Еще бы мне не помнить Тавернье! Тавернье - это я. В те времена я мог несколько менять облик, даже избавлялся от этой черной оболочки (у вас она называется блейзером, пиджаком или сюртуком), в которой появился на свет, как некоторые алмазы, что появляются на свет в черном графитовом "чехле". В бытность мою Тавернье я мог позволить себе коллекционировать алмазы, не только потреблять. Но если бы вы видели "Могола", как он был прекрасен, какое искушение! Увы, я поглотил его - я по молодости, по неопытности. В нынешнем обличьи жалкого репетитора я уже не могу позволить себе подобные безумства, создавать новые легенды ни к чему.

- Постойте! Но русский Пыляев писал, что "Великого Могола" видели у персидского шаха, когда тот посещал Петербург в начале девятнадцатого века, это на два века позже указанной вами даты, ведь Тавернье жил в семнадцатом. Пыляев ссылается на очевидцев!

- Не смешите меня. При известной ловкости и склонности к аферам еще не то можно заставить увидеть тех, кто хочет принимать желаемое за действительность. Вспомните хотя бы графа Сен-Жермена, лечившего алмазы, или сращивающего их: из множества мелких - один большой.

- Так граф Сен-Жермен - тоже вы? Или один из ваших?

- Ну что вы! Мы никогда не работали столь топорно. И даже если имели отношение к камушкам, старались держаться в тени, не лезть на рожон. Вы не представляете, какое искушение все наши пережили, когда управляющий африканским алмазным рудником вынул из стенки забоя крупнейший из известных вам алмазов "Куллинан". Выковырял камень погнутым старым перочинным ножом! Какое неуважение! А ведь это лишь обломок кристалла. Представьте себе, каков кристалл, если "Куллинан" достигал размеров кулака!

- Да-да, камень весил 3106 карат, из него изготовлено 105 бриллиантов, самый крупный "Звезда Африки", 530, 2 карата...

- Что вы мне прописи чертите, вы полагаете, что я могу не знать чего-нибудь об алмазах? Это я сержусь на самом деле из-за того, что не отважился подобраться к камню. "Куллинан" гранил Иозеф Аскер, он считался лучшим гранильщиком Европы. Ему нетрудно было числиться лучшим, ведь он ничего не использовал для себя, он был не из наших. Тоже мне, лучший! Я присутствовал в зале среди прочих ювелиров, когда Аскер раскалывал камень. Он "открывал" камень несколько месяцев, мне бы хватило пары секунд. Наконец-то решился прошлифовать точку, заглянул внутрь и решил, что сумел определить направление верного удара, чтоб расчленить камень по бегущим внутри трещинам. Созвал всех именитых ювелиров в свидетели. Комедия. Все стоят почетным полукругом, тишина такая, что слышно, как волос из парика падает на каменные плиты. Физиономии у всех постно-почтительные, в соответствии с важностью момента. И каждый в душе хоть чуть-чуть, но надеется, что Иозеф ошибется. Желание катастрофы в вас неистребимо, если катастрофа напрямую с вами не связана. Иозеф берет свою любимейшую стамеску, приставляет к "открытой" на камне точке, замахивается молотком, бьет, по залу пролетает общий вздох, единый, как у любовников в момент наивысшего блаженства, и.... падает в обморок. Но мы, а наших там было трое, проявили благоразумие и не стали воровать на глазах у свидетелей. Расчет Аскера признали правильным. Камень он добил, когда пришел в себя и два года занимался огранкой получившихся осколков. Какой банкет устроил ваш тогдашний король Эдуард, получивший в свое время "Куллинан" в подарок на день рождения, по случаю окончания огранки! Вот там на банкете я и отыгрался, получил свое от камней, покрывающих разных леди без разбору. Я всегда старался не связываться с известными бриллиантами. Кроме "Великого Могола" всего дважды отступал от своего правила: "Коннур" и "Гоппе".