Алмазы для Бульварного кольца - [84]

– Плохи дела, дружище! – Хайдаров рассказал товарищу о недавнем разговоре с Протасовым. – Этот хмырь подполковник все-таки дождался своего часа. И, главное, как все хитро подгадал, за три дня до отъезда в Союз!

– Так, не паниковать! – Григорий был внешне спокоен, решив при этом, что Олегу можно и поволноваться: так лучше думается. – Запорожцы, говоришь? Кто у тебя тогда командиром был? – Гриша внимательно посмотрел на Олега. – Будем для начала искать решение в Союзе: мир не без добрых, а главное, не без влиятельных людей!

– Толя Тельняш, – ответил, немного подумав Олег. – Серега Погодько писал, они сейчас все в Запорожье, переучиваются с АН-12 на ИЛ-76. Скоро двенадцатые полностью заменят.

– Ты не торопись, не спеши его списывать. Твой антошка еще полетает, не остановишь. Вот увидишь!.. – Григорий на секунду замолчал. – Тельняш, Анатолий… Постой, так он же в Афгане с вашим нынешним ГВСом Петруньковским служил!

– И что? – Олег пока не понимал хода мыслей друга.

– И что! – Гриша уже радостно потирал руки, просветлев от удачно найденного решения. – Организуем через Тельняша письмо-поручительство Главвоенсоветнику. Мол, так и сяк, он, «майор Анатолий Тельняш, Герой Советского Союза, прошедший горячие точки – Демократическая Республика Афганистан, Ангола, – ручается перед командованием Вооруженных сил и лично перед Главным военным советником ВС СССР в НРА, генералом Петруньковским, что переводчик Хайдаров во время несения службы, а также в свободные от службы часы, исключая сон в строго охраняемом здании, все время находился рядом с ним в качестве переводчика Отряда АН-12 и ни в каких противоправных действиях, тем более валютных операциях, уличен не был». И все! «Дата, подпись, отпечатки пальцев!» – Гриша зачем-то процитировал фразу из «Бриллиантовой руки» и почти так же, как герой Папанова, громко, во весь рот рассмеялся:

– Теперь за тобой – срочно! – телефон Тельняша в Запорожье. Звонить, как понимаешь, будем от старпома, с корабля.

– У Сереги точно есть. – Олег достал из кармана записную книжку, с которой никогда не расставался, и открыл страницу с нужным номером. Григорий тут же направился к причалу крейсера «Москва», увлекая за собой Олега:

– Давай, время – деньги!

Старпом оказался на судне, и через вахтенного они его довольно скоро обнаружили. Услышав немного сбивчивые объяснения друзей, он повел их в радиорубку, и уже через десять минут (благо Погодько находился в это время у себя дома) у них был домашний телефон бывшего командира Олега. Тельняш не стал важничать и набивать себе цену и, осознав серьезность положения Олега, своего боевого товарища, пообещал, что через полчаса прибудет в штаб авиаотряда и оттуда телеграммой направит соответствующий текст на адрес военной миссии в Луанде и копию – на борт крейсера, чтобы он тоже был на руках у ребят.

– Ну вот, часть дела сделана! – Григорий удовлетворенно потер руки.

– Часть? Ты считаешь, что ткнуть этому Протасову в морду копией письма Петруньковскому будет недостаточно?

– Старик, гарантировать не могу, – задумчиво произнес Гриша. – Но есть подозрения, что Протасов легко может предложить нам ею подтереться, и вот тогда уже крыть будет нечем! Предпочитаю иметь лишний козырь в кармане. Но для этого надо будет немного, как говориться, пораскинуть мозгами. Ты послезавтра летаешь?

– Да, – ответил Олег. – Утром в Менонге, а после обеда – в Кабинду.

– Отлично. – Гриша, прощаясь, протянул товарищу руку. – Давай, я должен идти, а то мои грузчики уже начали разбредаться.

Пока они разговаривали, Олег краем глаза наблюдал за ангольцами, которые разгружали контейнеры «Якуталмаза». Увидев, что Григорий занят и отвлекся, они сначала устроили затяжной перекур, а потом стали потихоньку поглядывать в сторону стоявшего рядом судна, где такие же, как они оборванцы, перебивающиеся случайными заработками в порту, разгружали армейские продуктовые пайки. Часть грузчиков от контейнера «Якуталмаза» довольно скоро переместилась туда якобы помочь, а на самом деле, чтобы чем-то поживиться.

Олег давно заметил, что в Анголе и, наверное, вообще в Африке – то ли из-за особенностей климата, повышенной (по сравнению с Союзом – в семь раз!) солнечной радиации или иных причин, – чувство голода наступает резко и неожиданно. Казалось бы, ты плотно позавтракал, до обеда остается еще пара часов, но вдруг будто бы внутри у тебя начинает шевелиться червячок, требующий срочно что-нибудь съесть. И, главное, что это чувство невозможно преодолеть, перетерпеть, переждать. Поэтому, вероятно, влекомые подобными ощущениями, Гришины грузчики потянулись к соседнему контейнеру и чуть ли не на глазах у наблюдающего за разгрузкой принялись вытягивать из упакованных в целлофан пайков кто что: банку сгущенки или сосисок, консервированные португальские сардины, упаковку джема, нарезанные ломтики ветчины или сыра в вакуумной оболочке. Было понятно, что такого рода мелкие кражи являются неотъемлемой частью процесса разгрузки и почти что входят в стоимость оплаты труда. Но, боже, как они, вечно голодные молодые ребята, это делали! Открыв, например, пол-литровый пакет молока, они выпивали ровно столько, чтобы насытиться и, даже если в емкости оставалась еще половина, они ее выбрасывали и брались за что-то другое; выковыряв пальцами из плоской прямоугольной консервной банки пару сардин, они так же бросали под ноги остатки еды, надкусывали и оставляли недоеденными ветчину, хлеб, сыр. Олегу было прекрасно понятно, что страна не доедает, голодает, что у этих парней дома такие же забывшие чувство сытости родители, младшие сестренки и братишки с полупустыми животами. Но, спрашивается, почему не сохранить часть еды на потом, почему не положить оставшееся в карман, взять домой, припасти себе на ужин? То ли эти несмышленыши подспудно понимали, что завтра прибудет точно такой же контейнер с гуманитарной помощью, что они снова будут его разгружать и опять наедятся до отвала? То ли в Африке испокон веков, с самых давних времен