Алмазы для Бульварного кольца - [78]

Одноэтажное здание аэропорта Киншасы, столицы тогдашнего Заира, около десяти лет назад переименованного из Демократической республики Конго ее нынешним правителем Мобуту Сесе Секо[30], мало чем отличалось от воздушных ворот ангольской столицы. Разница была лишь в том, что вокруг говорили не на португальском, а преимущественно на французском, которым Олег худо-бедно, но тоже владел.

У командира была назначена встреча с представителем советской консульской службы, и он отпустил свою команду в «увольнительную» в город, который начинался прямо тут же, за воротами зала прилетов, приказав через три часа всем быть на месте. Поскольку второй пилот, штурман, борттехник и радист уже не раз бывали в Киншасе, у них были с собой кое-какие карманные деньги в местной валюте, заирах. Несмотря на постоянную инфляцию, их должно было хватить на то, чтобы прогуляться по городу, купить мелкие сувениры и посидеть где-нибудь за чашкой кофе. На большее не было ни средств, ни особого желания: Заир был такой же полунищей страной, как и соседняя Ангола. Поэтому было решено, что ребята отправятся пешком в город, а Олег пока поищет, где ему поменять имевшиеся у него в достаточном количестве ангольские кванзы. Время «Ч» – час дня, когда все должны быть в здании аэропорта.

Выйдя на улицу, Олег решил поспрашивать местных, которых, в отличие от только прибывших или улетающих, можно было легко вычислить по безмятежным лицам, неторопливой походке, а многих – еще и по характерной, местного покроя рубашке с изображением Мобуту в его ставшей фирменной леопардовой шапочке, больше похожей на чересчур «гламурную» и дорогостоящую солдатскую пилотку. На третьем прохожем он выяснил, что обменных пунктов ни в аэропорту, ни в городе не существует. Однако все денежные операции, а также покупки любых товаров, включая западную и японскую электронику, можно приобрести на городском рынке, что в нескольких кварталах от аэропорта. Хайдаров тут же вспомнил, что Саша Комов как раз в одну из своих поездок в Заир приобрел там кучу пластинок. Среди них два по-настоящему бесценных диска британской прогрессив-рок группы Van Der Graaf Generator, выпущенных в семьдесят пятом и семьдесят шестом годах ее классическим, во главе с Питером Хэммиллом составом, – Godbluff и Still Life. С тех пор, как Олег переписал пластинки на свой приобретенный через «Сов-испано» 94-й «Шарп», он начинал с них практически каждое утро.

Как выяснилось уже минут через тридцать, когда он добрался до рынка, периодически уточняя дорогу у встречавшихся на пути горожан, там можно было купить хоть черта лысого: не только электронику, аудиокассеты местного производства, сигареты – заирский паленый «Ротманс» не самого лучшего качества, бытовую технику, детские памперсы, гигиенические прокладки, губную помаду, ювелирные украшения и прочее. Причем, как выяснилось, в качестве альтернативной валюты продавцы охотно брали за приобретаемый товар не только доллары, что нисколько не удивляло, но и ангольские кванзы. Олег подумал, что по сумасшедшей атмосфере, постоянному не затихающему ни на секунду людскому гур-гуру, по тому как метущаяся от прилавка к прилавку, от продавца к продавцу толпа управляет тобой, словно песчинкой, подхватывая и унося куда ей заблагорассудится, киншасский рынок походил на своего собрата «Роке Сантейру», что располагался практически в городской черте Луанды, на огромной территории между портом и нефтеперерабатывающим заводом. Хотя здешние размеры, просторы, накал страстей и коммерческого азарта были, пожалуй, гораздо более впечатляющими.

Найдя по гремевшим из двух подвешенных над тентом динамиков огромный прилавок с дисками и кассетами, Олег понял, что может здесь застрять до следующего утра. Помимо не известных ему заирских поп-коллективов и исполнителей, суперпопулярных в то время ансамблей и солистов с Кубы, а также известных и за пределами Анголы групп Jovens do Prenda и Merengues, здесь была довольно представительная секция западной музыки. За прилавком возвышался элегантный молодой человек в ярко-голубом пиджаке, надетом на футболку с треугольным вырезом, в розовых, идеально отглаженных брюках и лакированных остроносых туфлях. Этот стиляга из Киншасы с едва заметной улыбкой на губах вопросительно посмотрел на Олега, за долю секунды почти безошибочно просчитал его музыкальные пристрастия и вынул из плотной стопки пластинок запаянный в целлофан конверт:

– S’il vous plaît monsieur, обращаю ваше драгоценное внимание на недавно вышедший уникальный альбом дуэта Jon and Vangelis. Джон – это никто иной как Джон Андерсон, как вы понимаете, выдающийся вокалист группы Yes!

– Хм, – задумался Олег, – а Вангелис, случайно, не клавишник ли из трио «Дитя Афродиты»?

– О, monsieur, вы поразительно хорошо осведомлены в том, что касается современного рока.

– Ну, творчество группы, где вокалистом выступал Демис Руссос, вряд ли можно назвать рок-музыкой. Так что ж, получается, что Джон Андерсон тоже опопсел?

– Нет, уверяю вас, юноша. Вангелис – признанный всеми пионер электронной музыки, причем всегда тяготевший к прогрессивному року. Кстати,