Алмазный трон - [41]

— Так бросили бы их где-нибудь по пути.

— Но мы везли на них пищу и прочие необходимые вещи.

Кьюрик хмыкнул.

— Входите с непогоды, — сказал он. — Я развел огонь, и за ним надо присматривать. — Кьюрик с уважением взглянул на Сефрению, держащую на руках Флейту. — Госпожа, — почтительно поклонился он.

— Кьюрик, — тепло ответила Сефрения. — Как поживают Эслада и мальчики?

— Хорошо, Сефрения. Очень хорошо.

— Я так рада слышать это.

— Келтэн сказал, что и вы тоже прибудете сюда. Я вскипятил воды для вашего чая. — Кьюрик посмотрел на Флейту, уткнувшуюся лицом в шею Сефрении, и спросил:

— Вы что-то скрываете от нас?

Сефрения рассмеялась серебристым каскадом смеха.

— Да, Кьюрик, ведь это именно то, что стирики лучше всего умеют делать.

— Ну входите же, входите все внутрь, в тепло. — Кьюрик развернулся и повел всех вдоль усыпанного булыжником двора, оставив Берита позаботиться о лошадях.

— Может, не следовало брать его сюда? — сказал Спархок через плечо указывая на послушника. — Он слишком молод для такой драки.

— С ним все будет в порядке, Спархок, — отозвался Кьюрик. — В Димосе я дал ему несколько уроков на тамошних площадках. Он хорошо держится и быстро все схватывает.

— Ладно. Но когда заварится каша, будь рядом с ним. Я не хочу, чтобы кто-то причинил ему вред.

— Я, по-моему, никогда еще не оплошал в этом деле.

— Да, насколько я помню, — с улыбкой ответил Спархок.

Проведя ночь в развалинах, теперь уже объединенный отряд двинулся в путь рано утром. Пять тысяч всадников продвигались на юг под хмурым осенним небом. В первый день пути они проезжали мимо женского монастыря близ Дарры. Строения монастыря были сложены из желтого песчаника и крыты красной черепицей. Спархок и Сефрения свернули с дороги и пересекли поросший бурой мертвой травой луг отделявший от нее монастырь.

— А как имя девочки? — спросила настоятельница, принимавшая их в своей скромной келье, обогреваемой небольшой жаровней.

— Она не говорит, Матушка, — ответил Спархок. — Она все время играет на своей свирели, поэтому мы назвали ее Флейтой.

— Это неподобающее имя, сын мой.

— Для ребенка это не имеет значения, сестра-настоятельница, — сказала Сефрения.

— Вы пытались найти ее родителей?

— Там, где мы ее нашли, не было поблизости никакого жилья, — объяснил Спархок.

Настоятельница серьезно посмотрела на Сефрению.

— Это дитя — стирик. Не лучше ли было бы отдать ее в семью представителей ее народа и ее веры?

— У нас очень спешное дело, — сказала Сефрения, — а поселение стириков найти очень трудно.

— Но вы понимаете, что если девочка останется с нами, то нам придется обратить ее в эленийскую веру?

— Вы можете попытаться, но вряд ли у вас это получится, — улыбнулась Сефрения. — Пойдем, Спархок.

Спархок и Сефрения вернулись в колонну, и войско продолжало путь на юг, попеременно галопом и рысью. Отряд перевалил через холм. Спархок в удивлении натянул поводья, растерянно глядя на открывшуюся картину — на большом обломке скалы, сидела, скрестив ноги, Флейта, и играла на своей свирели.

— Как ты… — начал было он, потом, осекшись, крикнул:

— Сефрения!

Но женщина в белых одеждах, не дожидаясь его зова, уже подходила к девочке, говоря ей что-то ласковое на стирикском.

Флейта опустила свою свирель и одарила Спархок проказливой улыбкой. Сефрения засмеялась и взяла девочку на руки.

— Как она оказалась впереди нас? — озадаченно спросил Келтэн.

— Кто знает, — ответил Спархок. — Придется отвезти ее назад, в монастырь.

— Нет, Спархок, — твердо сказала Сефрения. — Она хочет быть с нами.

— Это плохо, — резко сказал Спархок. — Я не собираюсь везти с собой в такой опасный поход маленького ребенка.

— Не беспокойся, Спархок. Я сама позабочусь о ней, — Сефрения улыбнулась девочке, сидящей у нее на руках. — Я буду заботиться о ней, как будто это — моя дочь, — сказала она, прижимаясь щекой к блестящим черным волосам Флейты. — В каком-то смысле она и есть мое дитя.

— Поступай как знаешь, — сдался Спархок. Поворачивая Фарэна, он почувствовал внезапный озноб — в воздухе было нечто, от чего исходила непримиримая ненависть.

— Сефрения! — резко сказал он.

— Я тоже чувствую это! — прокричала она. — Это направлено на ребенка. — Флейта начала изворачиваться в руках Сефрении, и та, с удивлением посмотрев на нее, опустила девочку на землю. На лице Флейты читался скорее гнев и раздражение, чем испуг. Она приложила свирель к губам и начала играть. Это было уже не давешнее минорное дуновение — мелодия была строгой и суровой, в ней слышалась скрытая угроза.

Ответом на нее был леденящий душу вой, исполненный боли и удивления, донесшийся откуда-то неподалеку. Звук быстро затихал, как будто кто-то спасался бегством с невообразимой скоростью.

— Что это было? — прошептал Келтэн.

— Недружественный дух, — спокойно ответила Сефрения.

— А что заставило его убраться?

— Песня девочки. По-моему она сама умеет постоять за себя.

— Ты вообще понимаешь, что здесь происходит? — немного погодя спросил Спархока Келтэн.

— Не больше, чем ты. Давай оставим это пока. У нас впереди еще не меньше двух дней тяжелого пути.

Замок графа Редана, дяди короля Дрегоса, был построен на высоком скалистом мысе и окружен, по обычаю этого южного королевства, чрезвычайно высокими и массивными стенами. Небо прояснилось и ярко светило полуденное солнце, когда Спархок, Келтэн и Сефрения, по-прежнему держащая Флейту в седле перед собой, пересекали золотистый луг по направлению к замку.