Алмазный трон - [38]

— Нет, — ответила волшебница. — Я отправлюсь вместе со Спархоком, на тот случай, если тот стирик, о котором он говорил, снова увяжется за ним. Я бы попыталась справиться с этим преследователем, не прибегая к убийству.

— Ну что ж, хорошо, — сказал Вэнион, вставая. — Спархок, ты и Келтэн ступайте и подышите телеги, инструмент и прочее, а я отправлюсь во дворец пудрить мозги Энниасу. Как только я вернусь, мы выступаем.

— А мне ты не дашь задания, Вэнион? — спросила Сефрения.

— Хорошо, — улыбнулся Вэнион. — Почему бы тебе не выпить еще чашечку чая?

— Благодарю тебя, Магистр. С этим, надеюсь, я справлюсь.

8

Похолодало. Угрюмое послеполуденное небо плевалось тяжелым льдистым снегом. Сотня пандионцев, завернутых в дорожные плащи, ехали, бряцая черными доспехами, по лесистой местности вблизи границы Арсиума. Они находились в пути уже пять дней. Колонну возглавляли Спархок и Сефрения.

Спархок взглянул на небо и натянул поводья своей вороной лошади. Лошадь встала на дыбы.

— Перестань, — недовольно пробормотал Спархок.

— Он так и рвется в бой, — улыбнулась Сефрения.

— К тому же он не особо смышлен. Когда мы соединимся с Келтэном, я буду очень рад снова сесть на своего Фарэна.

— Почему мы остановились?

— Вечереет. К тому же, гляди, в этой рощице почти нет подлеска. Мы можем чудесно расположиться тут на привал, — Спархок обернулся и громко позвал: — Сэр Пэразим!

Юный рыцарь с волосами цвета льна выехал вперед.

— Да, мой господин Спархок, — проговорил он мягким мелодичным голосом.

— Мы разобьем здесь лагерь на ночь, — сказал ему Спархок. — Когда обоз подтянется, распорядись поставить палатку для Сефрении и чтобы у нее было все, что необходимо.

— Конечно, мой господин.

Небо на западе покрылось холодным пурпуром, когда Спархок отправился обходить посты, расставленные вокруг лагеря. Он прошел мимо ряда палаток с мерцающими перед ними кострами, на которых готовилась пища, и подошел к палатке Сефрении, стоявшей в стороне от других. Спархок улыбнулся — на треножнике, стоящем над огнем, уже кипел неизменный чайник.

— Тебя что-то удивляет, Спархок? — спросила Сефрения.

— Нисколько, — он оглянулся на молодых рыцарей, сидевших вокруг костров. — Они так молоды, — сказал он почти про себя, — едва ли больше, чем мальчики.

— Так уж устроен мир, Спархок. Старость принимает решения, а молодость выполняет их.

— Неужели и я был таким же мальчишкой?

— Да, — рассмеялся Сефрения, — да, дорогой мой Спархок. Ты и представить себе не можешь, какими молодыми были вы с Келтэном, когда первый раз пришли ко мне на урок. Мне показалось тогда, что моим заботам поручили двух детей.

Спархок печально покачал головой и протянул руки к огню.

— Ночь холодна, — сказал он. — Моя кровь будто истощилась за эти годы в Джирохе. Мне не разу еще не было по настоящему тепло с самого моего возвращения в Симмур. Пэразим принес тебе твой ужин?

— Да. Он прелестный мальчик.

Спархок рассмеялся.

— Мне кажется, он наверняка обиделся бы, если бы услышал, что ты сейчас сказала.

— Но ведь это и правда так.

— Конечно, но все равно он обиделся бы. Молодые рыцари так чувствительны ко всему, что касается их мужественности.

— Тебе приходилось слышать его пение?

— Как-то раз, в часовне.

— У него чудесный голос.

— Да, — кивнул Спархок. — Мне кажется, ему больше подошел бы монашеский монастырь, чем воинствующий Орден, — он оглянулся, вышел из круга света от костра, подтащил к огню бревно, лежавшее невдалеке, расстелил на нем свой плащ. — Конечно это не слишком удобное сиденье, но все же лучше, чем сидеть прямо на земле.

— Спасибо, Спархок, — улыбнулась Сефрения. — Ты очень заботлив.

Спархок серьезно посмотрел на маленькую хрупкую женщину.

— Боюсь, это слишком тяжелое для тебя путешествие.

— Ничего, я справлюсь, мой дорогой.

— Конечно, но не старайся проявлять излишнего мужества — если ты устанешь или замерзнешь, не стесняйся сказать об этом мне.

— Со мной все будет прекрасно, Спархок. Стирики — стойкие люди.

— Сефрения, — помолчав, сказал Спархок, — когда должен погибнуть первый из двенадцати, находившихся с тобой в тронном зале?

— Это невозможно предугадать, Спархок.

— Но ты будешь знать об этом каждый раз, когда это будет случаться?

— Да. Ведь именно на меня были тогда направлены их мечи.

— Их мечи?

— Мечи были инструментом заклинания. Они символизировали то бремя, которое теперь передается от одного к другому.

— Не мудрее ли было бы распределить его сразу на всех?

— Я решила избрать другой путь.

— Может быть это было ошибкой.

— Возможно. Но это было мое решение.

Во время этого разговора Спархок взволнованно расхаживал взад-вперед возле костра.

— Нам следовало бы думать о лекарстве для Эланы, а не ехать куда-то в Арсиум, — взорвался он.

— Это тоже важно, Спархок.

— Я не смогу вынести потери тебя и Эланы. И Вэниона тоже.

— Всему свое время, дорогой.

Спархок вздохнул.

— Ты нормально устроилась на ночь?

— Да, у меня есть все, что нужно.

— Постарайся хорошо выспаться — мы выезжаем с рассветом. Спокойной ночи, Сефрения.

Спархок проснулся, когда в лесу стало светлеть. Поеживаясь от прикосновения холодной кольчуги, он облачился в доспехи, и, выйдя из палатки, где ночевал с пятью другими рыцарями, оглядел спящий еще лагерь. Костер Сефрении по-прежнему мерцал перед палаткой, и ее белые одежды искрились в стальном свете начинающегося дня.