Алмазный меч, деревянный меч. Том 1 - [135]

Разумеется, поднялся далеко не весь Черный Город. На это Патриарх Хеон и не рассчитывал. За щедро раздаваемое агентами Лиги оружие жадно схватился в первую очередь лихой разбойный люд, какого всегда хватало в веселом городе Мельине, несмотря на все старания Семицветья и стражевых волшебников.

На каменном столе перед Хеоном и его приближенными помещался громадный чертеж города, выполненный с величайшим искусством. Отмечен был каждый дом, каждый двор, каждая щель в заборах; отмечены были и все ведомые Лиге подземные ходы, обиталища и гнезда Нечисти (Патриарх не сомневался, что тварей этих тайком подкармливают сами же маги) и прочее, столь же жизненно необходимое любому из воинов Серой Лиги.

– Что остальные Патриархи, Фихте?

– Патриарх Элиас ничего не ответил. Его личная охрана не пропустила твоего гонца, а приказа на форсированные методы посланец не имел. Патриарх Гермова замечен покидающим город вместе с семьей, ближними советниками, охраной и своей долей казны. Своим людям он отдал приказ покидать Мельин самостоятельно. Патриарх Фома сейчас направляется прямиком к башне Голубого Лива. Его люди получили приказ драться на стороне магов. Патриарх Дренмар ответил, что он – не самоубийца и выводит верных ему людей из Мельина через подземелья.

– Все, как я и ожидал, – хрипло хохотнул Патриарх Хеон. – Фома – трус и предатель, сразу же кинулся с доносом. Дренмар просто не верит в успех и тщится занять мое место, после того как мятеж будет подавлен, а остатки Лиги не примут ни обкакавшегося с перепугу Фому, ни тем более Гермову. Элиас мне пока неясен. Осторожничает. Да, ничего иного я и не ожидал. Приятно оказаться правым в собственных прогнозах. Травка готова, Фихте?

– Так точно, ваше патриаршество. Все сорок мешков, в аккурате.

– Где Ланцетник?

– Прибыли-с уже. Ожидают.

– Зови Ланцетника. И этого гнома-алхимика тоже зови.

Ланцетник явился в своей неизменной кирасе; только слева у него сегодня был еще привешен меч; седая бородка воинственно задрана.

Рядом с ним стоял гном. Ничем не примечательный, в простой одежде, какую носит мастеровой люд. Вот только перепачканный, прожженный в нескольких местах и покрытый пятнами кожаный фартук показался бы правителю Мельина очень, очень знакомым.

Это был тот самый гном, чей нож так удачно прервал страдания приговоренной волшебницы на Лобном месте.

– У тебя все готово, гноме? – деловито осведомился Патриарх.

– Не извольте беспокоиться, экселенц, – прохрипел тот. – Представим в лучшем виде.., и маму свою вспомнить не успеют, гады!

– Ланцетник, вместе с почтенным гномом пойдете в башню, как только ваши снадобья сработают. На тебе, Ланцетник, пленные. Обездвижить каждого, чтобы и глазом моргнуть не смог, а не то что колдовать.

Глаза Ланцетника тускло сверкнули. Борода задралась еще выше. Откуда-то из кармана он выудил кусочек замши, лишний раз принявшись протирать бока своей кирасы, и без того сегодня начищенной до зеркального блеска.

– Ваше патриаршество, я этого дня восемнадцать лет ждал, так неужто теперь сплохую? Сколько я моделек этих башен наделал, все прикидывал, как действовать, когда ее брать будем.

– Доклад, ваше патриаршество, – скрипуче сообщил Фихте. – На улице народишко сцепился с магами. Тот самый народишко, из «Полосатого Кота». Марик знатно идет…

***

Да, мое заточение рухнуло. Я нарушил клятвы. Я спас девчонку от, казалось бы, неминуемого. Заточивший меня – да, Он будет в ярости. Зато явившийся из Тьмы не получит свою добычу. И теперь, мне не знать ни сна, ни покоя, прежде чем я пойму, откуда же явилось это существо и что ему, в сущности, нужно.

…Ее отчаянный призыв достиг меня, несмотря ни на что. Пущенная в ход сила изумляла – раньше я думал, что такое под силу только магам Радуги, и притом не ниже второй ступени.

Огненная вспышка нарушила мое бдение, и я увидел. Увидел громадный подземный зал, испуганную, жмущуюся к стене девушку – и торжествующего, наглого победителя. Того самого, кого я так усердно и безрезультатно отыскивал в окрестностях Мельина.

И я не устоял.

Когда-то в прошлом я был слишком осторожен. Я слишком любил свое тогдашнее положение, наслаждался властью и милостями Богов. Потом пришла пора платить, позорным бегством и капитуляцией перед злейшим и исконным врагом. Жизнь в шутовской оболочке.., путь в распад, в ничто, в такие бездны, что дух корчится от ужаса, едва заслышав об этой дороге.

И на сей раз я рискнул.

Я пробился под толщу гор, несмотря на бушующий вокруг Смертный Ливень. Я брел всю дорогу от города до гномьих копей. Мне казалось, что ядовитые струи Ливня начисто слизнули плоть, оставив один лишь громыхающий костяк.

Вызывало тревогу и творящееся в имперской столице.

Я видел, как все это происходило. Преследуя странного гостя из мрака, мысль моя неотступно тянулась к Мельину. Можно было лишь догадываться, какая катастрофа, мрачно усмехаясь, поджидает нас впереди; я настойчиво искал создание, явившееся сюда из бездонных провалов, перешедшее вековечную Границу; искал и не находил.

Зато нашел нечто иное.

Мельин всегда эманировал очень сильно. Возведенный на старых фундаментах Дану (а они, в свою очередь, зиждились на еще более древних основаниях), вобравший в себя горе, радость, страх и отчаяние многих людских множеств, напоенный до краев магией, город, где по ею пору чувствовались еще древние чары самых первых хозяев этой земли, что носили звериные шкуры и не знали огня; город, где ковалась мощь семи Орденов – он не мог не притягивать моего взора.