– Нет, – подумав, ответила Чабела. – Хотя… Где-то я его слышала, но совершенно не помню – где и в какой связи… Малоизвестная мне история о поддельных золотых или о черном колдовстве?.. А что, собственно?
– Так, ничего. Завтра его найдут у Старой гавани с двумя дырками в спине. Учти, я к этому непричастен. Да, и еще. Можешь выдать государственную тайну?
– Смотря какую, – кокетливо сложив губки, отозвалась Чабела. – А вы точно не убивали этого… Вальдрио?
– Я бы с удовольствием это сделал, да не успел… Так вот – никто из родичей короля не отправлялся в прошлые двадцать дней куда-нибудь?
– Отправлялся, двоюродный дядя по матери. В Шем, с торговой галерой. Пока не вернулся. Папа хочет заключить с Асгалунским городским советом какой-то договор и…
– Он его никогда не заключит, – закончил киммериец. – Наша работа. Мне жаль, дорогая Чабела, но твой родственник сейчас кормит рыб.
– Ох, – выдохнула королевская дочка, роняя на пол только что надкушенный персик. – Но как же так?..
– Очень просто. Ремесло такое. Послушай, Чабела, похоже об этом известно только тебе, мне и ныне покойному Вальдрио. А может еще кое-кому, кого я не знаю, но постараюсь отыскать. Но если слухи дойдут до короля и все будут в один голос твердить, что негодяй-варвар нарочно караулил и прирезал вашего дядюшку, не верь. И постарайся убедить в этом старого хрыча… Тьфу, то есть почтенного короля Фердруго.
– Постараюсь, – с грустной улыбкой сказала принцесса. – Но, пока этих слухов нет, я, надо полагать, должна помалкивать?
– Было бы лучше… – согласился Конан. Не очень-то хорошо втягивать других в собственные неприятности, но будет спокойнее, если Чабела на всякий случай узнает, что творится в ее родном городе. Кто-кто, а она в полной безопасности, и не никогда без необходимости ничего не разболтает.
– Что вы собираетесь делать теперь, капитан? – поинтересовалась Чабела. – Искать Боргесу? Если надумаете мстить, оставьте хоть кого-нибудь: королева без подданых – это ужасно!
– Обойдусь одним графом, так и быть…
…Незаметно проскользнувший в коридор Вайд и окончательно оправившаяся от испуга служаночка вовсю любезничали и даже потихоньку хихикали, напрочь забыв о том, зачем здесь находится каждый из них. Когда дверь комнаты принцессы открылась они испуганно вздрогнули и вскочили.
– Желаю удачного плавания, капитан. Или, кажется, принято говорить – попутного ветра?
– У нас любой ветер – попутный… Всего хорошего, дорогая моя наследница трона. Кстати, совсем забыл – о нашем стигийском друге ничего больше слышно не было?
– Бр-р… – Чабелу передернуло. – Вспомнили… Нет, ничего я о нем не слышала, и если он здесь появится – колдун он или не колдун, а сидеть ему в Старой крепости, пока не придумаем, каким именно утонченным способом его казнить!
– Понятно… – протянул киммериец. – Ладно, мы – в гавань, если что – найдешь меня там. Где у можно найти ближайший выход, чтобы опять в окна не лазить?
– Я провожу, – заявила осмелевшая камеристка. – Можно, госпожа?
– Идите, – кивнула принцесса. – До встречи, капитан…
Они ушли по длинному коридору, освещенному редкими настенными факелами в тяжелых медных кольцах, а Чабела все стояла, держась за ручку двери, и, неожиданно состроив самое скорбное выражение лица, на которое была способна, вопросила:
– Какой мужчина, а?! Великая Иштар, ну почему я такая невезучая? Он хоть когда-нибудь будет отличать меня от мебели?
* * *
Белесый утренний туман над морем постепенно таял, открывая стоящие у причалов корабли и просыпающийся город. Над множеством крыш – плоских, остроконечных, зубчатых, над башнями крепостной стены, прихотливо обегавшей город, над дворцовыми укреплениями поднимался бледно-золотистый, почти белый диск солнца.
Гавань, оживая под еще нежаркими лучами, наполнялась перекличкой непривычно громко звучащих в такой ранний час голосов, скрипом снастей и хлопаньем поднимаемых парусов – кто-то, пользуясь утренним ветерком и отливом, хотел пораньше отправиться в дорогу.
Утро для команды карака, пришвартованного в отдалении от прочих судов, началось невесело – с появления двух зашитых в холщовые мешки тел, лежавших на нижней палубе. Вайд еще до рассвета сводил в Кривой переулок четверых человек с сооруженными на скорую руку носилками, и останки Болто и Саргоса были доставлены на корабль. Труп Вальдрио оставался лежать на прежнем месте, только за ночь обитатели ночной Кордавы сняли с него все, что представляло мало-мальскую ценность…
Половина экипажа «Вестрела» пребывала неизвестно где, а другая, подгоняемая страдающим от головной боли боцманом, с величайшей неохотой грузила на корабль припасы для следующего путешествия, увлеченно переругиваясь с Зелтраном. Никто и не обратил внимания на вернувшегося из города Сигурда. Тот быстро топал по причалу с видом человека, хорошо проведшего время, а теперь с чистой совестью и пустыми карманами идущего домой. Ванахеймец тащил небольшой, тщательно обмотанный в кусок шерстяной ткани предмет. Пробежав по жалобно заскрипевшим сходням, окликнул мающегося с похмелья боцмана:
– Где капитан?
– В каюте, где ж ему быть… – с трудом отозвался Зелтран, у которого даже обычно лихо торчавшие вверх усы уныло повисли. – Ты где всю ночь шлялся, а?