Алмазный город - [17]

Николай между тем проворно накрыл стол: это получалось у него споро и красиво – иная женщина могла бы и позавидовать! Обычные кусочки сала были нарезаны так искусно, что просвечивали насквозь и создавали впечатление особого деликатеса. Обычная вареная картошка, но поданная в какой-то невиданной миске – впрочем, Ян знал секрет: её изготовили из бывшей надколотой супницы, острые края которой осторожно оббил и по собственному методу отшлифовал сам Николай – была украшена всего лишь перышками зеленого лука, но одним своим видом вызывала аппетит. Раскинувшийся на тарелке нарезанный соленый огурец с половинкой вареного яйца в центре напоминал диковинный цветок. Словом, в этом доме любили жизнь во всех её проявлениях и украшали всеми имеющимися в наличии средствами…

Ян впервые посмотрел на Крутько другими глазами и подумал, что совсем не знает мужа Светланы. Поддавшись с первой минуты знакомства неприятному чувству ревности и удивления – что могла найти Светка в этом самом обычном с виду мужчине? – он и не старался узнать его получше… Но каково же было удивление Яна, когда, пытаясь прекратить хлопоты Николая, он услышал в ответ:

– Не мешай мне, Янек, свою вину перед тобой заглаживать. Да-да, и не смотри на меня так! Чего уж скрывать: недолюбливал я тебя. И в твое бескорыстие по отношению к Светке я не очень верил, и в её восторженные рассказы о твоих небывалых способностях…

– Ты мне не верил?! – изумился Ян.

– Не обессудь, брат! – развел руками военврач. – Говорю то, что есть! Из песни, как говорится, слова не выбросишь. Да и почему я на слово должен был верить? Нет, такое нужно только видеть…

Они обернулись, услышав смех Фёдора.

– Видимо, суждено тебе, Янко, в непризнанных гениях ходить! Я, помнится, тоже готов был собственным глазам не верить. Хорошо, если в нашей стране дар этот не станет для тебя тяжким бременем.

Так они сидели. Переговаривались. Пили и закусывали. Бежали минуты, текли часы… И то ли оттого, что на их глазах произошло чудо исцеления, и они оказались к нему приобщёнными, то ли эта комнатка четы Крутько располагала к общению, то ли они просто устали от суеты и постоянных треволнений, но время шло, а им не хотелось расставаться.

Уснул на диване уставший за день Ванька – они лишь понизили голоса. Тщетно намекала на позднее время выскакивающая из окошечка часов суетливая кукушка… Спустил их с небес тесного мужского общения и единения певучий женский голос:

– Неужели нет за этим столом настоящего рыцаря, который нальет рюмочку бывшей арестантке?

Мужчины разом вскочили из-за стола.

– Сидите-сидите, – царственным жестом усадила их на место Светлана. – Я здесь, с краешку, возле любимого мужа присяду… Долго я спала?

– Четыре часа, – Ян скользнул взглядом по настенным часам.

– А кажется, сутки проспала, – она обвела мужчин смеющимися глазами, поочередно словно отражаясь в глазах у каждого. – И ещё у меня такое чувство, что я долго болела и проснулась выздоровевшей.

– Но ты действительно плохо себя чувствовала, – осторожно заметил её супруг.

– Я все помню, дорогой, – Светлана потерлась носом об его руку.

– Всё? А я-то думал, ты обо всём забудешь, – Николай разочарованно посмотрел на Яна.

– Зачем же ей забывать?

– Как зачем? Чтобы забыть! Не знать! Не вспоминать!

– Интересно, – вмешалась в разговор сама пострадавшая, – ты представляешь себе мою память этакой классной доской? Случилось что-нибудь плохое, взял мокрую тряпку – то бишь позвал Яна – да и стёр мелом написанное? Ни забот, ни хлопот? Не ожидала от тебя, Колечка!

Крутько растерялся.

– Налетела! Чисто курица на коршуна.

– Да пойми ты, – вмешался и Ян, – если она забудет, что было теперь, то в следующий раз всё будет переживать заново, не имея никакой защиты в виде опыта…

– Какой такой следующий раз?! – возмутился Николай.

– В такое время никто не застрахован от повторения, – пожал плечами Ян.

– А тебе бы так хотелось завернуть меня в вату, положить в коробку и спрятать? – ехидно спросила Светлана.

– Да, хотелось бы! – крикнул тот. – Спрятать, запереть, закрыть собой!

Ян с Головиным переглянулись.

– Кажется, Федя, начинается семейный… вечер. Как говорит наш студент Знахарь: пора закивать пятками!

– Простите, мы больше не будем! – захныкала, кого-то копируя, Светлана.

– Пора, любезные хозяева, гостям и честь знать! – решительно поднялся из-за стола Фёдор. – Я хоть временно холостяк, на работу по утрам хожу, как все женатые.

– Да и мне в институт с утра пораньше… – начал говорить Ян, но резкий стук в дверь прервал его на середине фразы.

Глава пятая

Главный маг восседал на золотом троне в небесно-синих одеждах, увенчанный тиарой, сверкающей россыпью цветных алмазов. Края тиары были отлиты в виде солнечных лучей. На груди, вышитый золотыми нитями, тоже блестел и переливался солнечный диск.

У всех посвященных в слуги Арала была подобная одежда, но в отличие от ступени, которой достиг главный маг, седьмой ступени Хемунах – возведение, разум, предусмотрительность, – одежда слуг низших ступеней не расшивалась золотом и драгоценными камнями. Посвящённый первой ступени, каким был тот, что стоял сейчас перед главным магом, имел лишь вышитую обычными желтыми нитками эмблему солнца ниже левого плеча – как раз напротив сердца размером с медную монету.