Алмазная пыль - [18]

Вор. Черт! Вот вляпался! Ну, а драгоценности есть у тебя?

Ми. Ничего нет! Может быть, ты возьмешь мои платья, Никас? Ты не сердись. У меня такие дорогие платья! Ты можешь их продать. Ты все возьми, все. Оставь мне самое простенькое. Право! За них дадут много денег! Здесь таких и не видали!

Вор. Тьфу! Вот гусыня! Я пойду по базару с ее тряпками, чтобы меня сразу сцапали! Разве их можно здесь продавать? Из-за них пришлось бы тащиться черт знает куда на пароходе и где подальше. А мне некогда. Мне деньги нужны к завтрему до зарезу. Завтра большая игра. Шулер один приезжает. Ну, да ты все равно не понимаешь.

Ми. Как досадно, что именно завтра… Подождал бы несколько дней или завтра вечером. Я бы выпросила у банкира.

Вор. Ну, да, вот еще! Есть мне время ждать! Завтра потащут в казино миллионы! Я бы подмазался, подкрасился, оделся бы с иголочки – дура! Ведь я мог бы там пошнырять с полчасика, я бы состояние составил! Они, когда играют, совсем ошалевают. Как индюки. Все карманы нараспашку. Только мне в этом платье никак нельзя. И достать негде. Из-за тебя только ночь даром потерял.

Ми. Ах, не говори так. Это больно! Я все бы для тебя сделала.

Вор. Дай мне ожерелье.

Ми. Что?

Вор. Ну, да – ожерелье. У меня есть тут один человек. Он уж сам его дальше сплавит, а мне заплатит. Ну?

Ми. Ах, ожерелье! Я про него и забыла. Правда, чудное ожерелье? Это подарок его светлости! Знаешь, я совсем не гордилась, когда он мне его прислал. Мне было все равно. А вот теперь я рада. Я горжусь, что ты видишь меня такой важной персоной. Подумать только. Его светлость сам мне прислал! Это что-нибудь да значит! Теперь ты веришь мне, что я совсем особенная. Видишь, как все меня любят! И вовсе не потому, что я в моде. Ты… А я… одного тебя… Да, да, я отдам тебе ожерелье, только не сегодня. Сегодня я еще не могу. Подожди, не сердись! Видишь ли, я завтра непременно должна надеть его, когда поеду благодарить его светлость. Иначе нельзя. Понимаешь? Этикет. Вот приходи завтра ночью – я тебе его отдам. Никас! Милый! Ведь мне не жаль! Ты не подумай! Завтра, после концерта…

Вор. Она все свое! Ведь я же тебе говорю, что мне нужно будет до вечера приодеться и все.

Ми. Как же быть… Никас, ну ты подожди. Ты потом приедешь ко мне в город. Я тебе много, много дам денег… все, что у меня будет. Ты увидишь! Там так хорошо! У меня такие красивые комнаты. Вся моя жизнь блестит, как драгоценные камни. Мы вместе будем… Банкира прогоню. Я знаю, что они все с горя повесятся. Пусть! Ну, посмотри на меня! Разве я не красивая? Вот я какая! Вот мои волосы… Видишь? Один говорил, что они, как золотые струны, что они поют.

Вор. Волосы? Волосы поют? (Прыскает от смеха.) Вот врет-то! Так, значит, не даешь ожерелья? Ну, пропало мое дело.

Ми. Никас! А ты не хочешь меня хоть раз… Никас, милый! Ты и не знаешь, как нам будет хорошо в городе. Вот ты опять не смотришь на меня. (Обнимает его.) Хоть раз! Хоть один разок! Видишь, какая – я вся золотая. Ты положишь меня на красную подушку… как горсть червонцев…

Вор. Ха-ха! Вот выдумала. (Целует ее и, тихонько отстегнув ожерелье, прячет его к себе в карман.) Но, однако, мне пора! Если кто-нибудь войдет…

Ми. Нет, нет, никто не войдет. Ведь ты сам запер двери… Ну, еще, еще, Никас… Ведь я так ждала тебя, всю жизнь… Меня уже целовали… но я тебя целую первого…

Вор. Если меня застанут, – я пропал. Слышишь ты или нет?

Ми. Ты единственный… единственный! Я оттого так хорошо пела, что я ждала тебя…

Вор. Ну, пусти… Ведь я же вернусь еще. (Обнимает ее одной рукой, другую закидывает за спину и нажимает пуговку звонка.)

Ми. Так значит, любишь!.. Милый, милый… Еще! (Стук в дверь и голос горничной.)

Горничная. Я здесь! Я здесь! Что случилось?

Ми. Нет, нет, ничего! Зачем ты пришла? (Вор вырывается, делает знак молчать и прыгает в окно.) Ведь ты вернешься? Да?

Горничная. Вы звонили… Что там? Я позову людей!

Ми(открывая двери). Что с тобой?

Горничная. Да как же. Слышу звонок, бегу, смотрю, двери заперты, стучу, а вы что-то шепчете, а меня не пускаете. Уф, прямо коленки дрожат.

Ми. Пустяки! Тебе все это показалось. Я и не думала звонить… Помоги мне раздеться… Распусти волосы… Постой – отстегни сначала ожерелье, а то все спутается… Ах!

Горничная. Ожерелье? Да где же оно? Вы сняли.

Ми(растерянно улыбается, отряхивает платье, заглядывает за стулья и, вдруг ударив себя по лбу, начинает хохотать). Ха-ха! Ах, ты глупенькая! Ну, пропало ожерелье и баста. Может быть, кому-нибудь оно непременно было нужно… Ты видишь – мне не жаль! Ну, чего ты смотришь? Ведь мы искали вместе – нет его. Значит, пропало и баста. Ха-ха! Прыгнуло в окошко!

Горничная. Ах, Боже мой! Вот горе-то. И как это вы только смеяться можете! Значит, кто-нибудь украл! Ай-ай-ай! Такую вещь драгоценную! Я посторонний человек, и то мне до смерти жалко. Сам его светлость прислал. Посыльный, который из магазина приходил, говорил, что этой вещи цены нет! В ней, говорит, золото французское, самое чистое и ни одного простого камушка нет – все искусственные. Вот как!

Ми. Что? Что ты сказала?

Горничная. Ага! Теперь, небось, жалко стало?

Ми. Искусственные… поддельные…