Алмазная пыль - [16]

Поэт(тихо Ми). Он только о себе! Вечно о себе! Заметьте. О своей презренной маленькой карьере…

Банкир. Жалко, что он послезавтра уже уезжает. Может быть, еще раскошелился бы.

Ми(поэту). А вам нравится?

Поэт. Да… Ваше лицо может украсить даже бриллианты.

Музыкант. Эта фраза, кажется, уже напечатана вами?

Поэт. Что вы хотите этим сказать?

Музыкант. Только то, что сказал.

Банкир. Превосходные камни!

Поэт. Что вы хотите сказать?

Музыкант. Я сказал, что эту фразу вы говорили уже много раз при других обстоятельствах, то есть другим женщинам, а потом, может быть, даже напечатали в книге, посвященной той старой плясунье… впрочем, мы поняли друга друга.

Поэт. Плясунье? Это той, для которой вы писали свою легенду вальса?

Музыкант. Потом. Потом мы поговорим подробнее.

Поэт(пожимает плечами, подходит к банкиру). А как вы полагаете, это дорого стоит?

Банкир. Эта штучка-то? Да, как вам сказать… Я бы ее купил тысячи за две, а с его светлости содрали и все три.

Музыкант. А я буду аккомпанировать. За здоровье его светлости! Ура! (Чокается с Ми.) Но вам надо быть повеселее. Непременно надо!

Поэт(надменно). Откуда вы берете ваше «надо»? Я хотел бы знать.

Музыкант. Из своего сердца, господин поэт. Из своего сердца. Кажется, источник хороший. Ми! Вы царица этого источника. В нем вечно звенит ваше верхнее «до». Рыдает ваше глубокое «ля». Как жаль, что он не подарил вам цветов вместо этих камней. Я бы тогда мог попросить у вас один на память. А камни нельзя. (Наивно.) Ведь, правда, нельзя?

Ми снова подходит к зеркалу.

Банкир(Ми). Неужели ты не можешь выпроводить этих двух жирафов? Возмутительно! Они, кажется, расположились ночевать здесь. О? Дай, я спрячу твое ожерелье в свой чемодан. У меня замок секретный.

Ми. Оставьте меня в покое! Ведь не вы мне его подарили, так нечего вам и волноваться. Вот, назло оставлю его у себя!

Банкир. О? А на ночь нужно же снять.

Ми. И спать так и буду в нем.

Поэт. Божественно! Нет, вы всегда должны носить камни. Вы должны – понимаете?

Банкир. Я всегда это говорил. Сколько раз уговаривал. Мне самому неловко. Все знают, что я покровительствую молодой артистке, а у артистки ни одного камушка. Это мне портит кредит! Отзывается на делах. Еще подумают, что у меня нет денег. Ну, если не хочет принимать в подарок, то может просто поносить, а я потом спрячу. У меня много прекрасных вещей еще от покойной жены. От второй. Она имела свое состояние. Я понимаю, что, если женщина влюблена, то она не требует ничего, но раз уже все равно вещи есть, то уж это глупо.

Поэт. Ми влюблена! Подвиньте мне лампу. Мне холодно! (Опускает голову.)

Банкир. Электрическая лампа плохо греет. У вас верно насморк. Нужно насыпать горчицы в носки…

Поэт(ежится). Оставьте! Мне больно! Молчите! Я не могу…

Банкир. Ну, да. Это простуда. (Ми.) И почему не носить хорошие камни, настоящие камни. Я знаю, что все наши этуали[10] носят подделку. Большинство. Их теперь так ловко фабрикуют. Прямо стекло. Шлифуют алмазной пылью. Издали и не отличишь.

Поэт. Алмазной пылью?

Банкир. Ну, да. А я бы дал ей поносить настоящие. Я бы позволил репортерам освидетельствовать их хотя через лупу. Можно было бы даже пригласить оценщика. О?

Поэт. Алмазная пыль… Как это красиво. Она летит, блестит, сверкает, осыпает стекло, и оно делается бриллиантом, живым, радостным камнем… Толпа смотрит на него издали, верит его красоте и ценности. Ах, тише, тише! Не стряхните алмазную пыль! Не обнажайте тусклого стекла! Алмазная пыль! прекрасная! Я плачу!

Банкир. Вино здесь скверное, но очень крепкое! Ха-ха! Не правда ли, господин музыкант? (Подмигивает на поэта.)

Ми. Ну, что же вы все сидите! Уходите. Я спать хочу.

Банкир. Прекрасная хозяйка намекает нам, что она утомлена.

Музыкант. Я ухожу. Простите! Спокойной ночи.

Поэт. А я уже ушел… Давно ушел и далеко, далеко.

Банкир. Прощайте, господа. А я с разрешения хозяйки выкурю еще сигару.

Ми. Нет, нет! Нельзя. Я устала. Уходите все вместе. Я позвоню прислуге, она закроет за вами двери и посветит. Внизу уже темно.

Подходит к звонку и долго звонит. Входит горничная.

Ми. Проводите их. Только всех. Не забудьте кого-нибудь на лестнице. Смотрите хорошенько! И заприте покрепче.

Банкир(искусственно смеется). Ха-ха! Это забавно! Поэт может на крыльях пролезать в дверную скважину. Заткните пробкой. Ха-ха! (Уходят.)

Ми одна перед зеркалом. Через некоторое время возвращается горничная.

Ми. Ушли? Посмотрите-ка! Хорошо? Еще бы. От его светлости.

Горничная. Вот красота! Господи! Чего только на свете нет!

Ми. Завтра поеду его благодарить, а послезавтра он уже уедет. Тогда продадим! Продадим! Накупим всякой дряни. Ты получишь новую кофточку.

Горничная. Лучше передничек. Здесь продаются такие хорошенькие! Все на вздержку и сбоку бантик.

Ми. Сбоку? Ну, ладно. Куплю передник. Только бы продать подороже.

Горничная. За этакую штуку немало денег отвалят.

Ми. Еще бы! Она, говорят, тысяч десять стоит… А может быть, и двадцать.

Горничная. Ого!

Ми. Ну, иди спать. Мне ничего не надо. Завтра уберешь.

Горничная. Спокойной ночи! (Уходит.)

Несколько минут Ми ходит по комнате, смотрится в зеркало. Затем подходит к алькову и одергивает занавесь. Вскрикивает, бежит к звонку, хочет звонить, но вор вскакивает и хватает ее за руку, зажимает ей рот и защелкивает дверь на замок. Несколько минут борются молча.